Алина. Сергей и Дина Волсини
Читать онлайн книгу.
произвел неплохое впечатление на ее родных – она видела, что Лия не спускала с меня заинтересованного взгляда, и Мишаня, похоже, тоже не имел ничего против меня. Наша беседа текла мирно и могла бы стать почти дружеской, если бы не странные, необъяснимые отношения между ними. О чем бы ни заходила речь, они противоречили друг другу; один говорил одно, другой другое, и казалось, ни в чем у них не было согласия. Лия так ни разу и не взглянула на мужа, а когда, очень редко, в разговоре вдруг обращалась к нему, то смотрела не на него, а на тарелку перед ним, слегка только повернув в его сторону голову и приподняв подбородок, словно не хотела удостоить его взглядом. Наказывает она его за что-то или боится встретиться с ним глазами, недоумевал я? Порой она вообще держала себя так, словно хотела говорить со мной одним, а присутствие мужа терпела из приличия.
Ее безразлично-вежливый тон досаждал Мишане. Он злился и сжимал кулаки, временами лицо его грозно темнело, но он удерживал себя и страдал оттого, что не мог высказать ей всего – по-видимому, из-за нас. В его репликах таился подвох, какой-то скрытый смысл, предназначенный жене, и она понимала, чувствовала, о чем он говорил, но виду не показывала, и он злился еще больше.
Наверняка она обижена на него за что-то, размышлял я. И все равно не понимал: Мишаня не выглядел как провинившийся муж – не смотрел на нее побитыми, умоляющими, на все согласными глазами, как это часто бывает в семейных парах, не стремился угодить и заслужить ее прощение. Более того, мог обратиться к ней довольно грубо или отпустить в ее адрес какую-нибудь шуточку – колкую, неприятную. В такие мгновения мне казалось, что это не он, а она провинилась в чем-то перед ним. Если кто и чувствует себя оскорбленным, так это он, думал я, и тут же снова сомневался, глядя на них и не понимая. Пожалуй, решил я в конце концов, они вели себя так, будто каждый считал себя правым, а другого виновным, и все время вели спор, стараясь доказать свою правоту другому – но почему-то исподволь, не называя вещи своими именами. И еще не без удивления заметил я про себя, что, несмотря на всю их разность и непримиримость, они, тем не менее, смотрелись давнишней семейной парой, какой, собственно, и были. То, что происходило между ними, не было размолвкой двух юных любящих сердец, когда чувства обострены, накалены до предела, когда душу терзает страх – а вдруг он или она сейчас встанет и уйдет, уйдет навсегда! – когда нестерпимо хочется остаться наедине и объясниться, и когда все остальное, гости, угощения, разговоры за столом, не имеют никакого значения по сравнению с тем, что кипит, горит и рвется изнутри. Эти двое были привычны и к враждебному тону, и к унизительным взглядам друг друга. Каждый из них как будто предвидел реакцию другого и знал наверняка, чем все закончится, и потому просто гнул свою линию с настойчивым и обычным упрямством. Хоть Алина и рисовала мне радужную картину их супружеской жизни, у меня создалось впечатление, что их отношения давно уже были далеки от идеала. И сейчас, наблюдая их хлесткие уколы друг другу, я поражался порой их жестокости: как они не боятся перегнуть палку? А вдруг один из них, обидевшись не на шутку, встанет и уйдет? Уйдет насовсем? И