Международный психоаналитический ежегодник. Шестой выпуск. Избранные статьи из «Международного журнала психоанализа» (сборник). Сборник статей
Читать онлайн книгу.
последовательности этого клинического материала.
Вернемся к теме лечения мистера М., чтобы исследовать еще один аспект первичной символизации. Я представлю сеансы из начала этого года, внимательно улавливая первичную символизацию в действии, особенно основанную на формальных означающих, которые появляются в сновидениях и ассоциациях пациента.
Я представлю дальнейший клинический материал, на сей раз сфокусированный на другом аспекте первичной символизации – на отдельной форме пластичного средства, которая рассматривается как вещественная презентация (и поэтому как форма первичной символизации) процесса символизации. Чтобы дать ясное представление о выполненной работе и описать первичную символизацию и то, как она сочетается с более классической психоаналитической работой, я должен привести контекст клинической последовательности событий, о которых пойдет речь.
Последние сеансы перед теми, о которых я намереваюсь говорить, были отмечены многочисленными ассоциациями пациента, связанными с его пищевыми привычками, особенно с тем, что он много ест и всегда чувствует себя обязанным доесть до конца, даже если это вызывает недомогание и требует долгого переваривания. Немаловажно, что он ест салаты из листьев очень «горького» цикория, купленных у фермера, который специально «откладывает» их для него. Но цикорий нарушает его пищеварение.
Эти пищевые привычки постепенно удалось связать с «горькой» едой из детства пациента и поведением его отца. Отец редко бывал трезвым и за столом часто разражался приступами ярости, поводом для которых нередко оказывалась еда (слишком скудная, поскольку мать мистера М. старалась сэкономить, при том что значительная часть доходов отца – инженера – уходила на приобретение материалов для его новаторской мастерской), а также немцы (контекст детства последней мировой войны). На самом деле его гнев могло вызвать что угодно, включая детей, сидящих за столом. Нападки – часто бессодержательные (поскольку дети в любом случае боялись и отца, и даже мать, и им не разрешалось разговаривать за столом), не адресованные никому конкретно – «бушевали» над головами детей, безотносительно конкретного «обвиняемого».
В этих условиях поведение пациента в целом было определенной формой избегания. Он сосредотачивал внимание на еде и ел много, старался доесть все до конца в попытке отвернуться от сцены отцовского вербального насилия, которая разворачивалась за столом. Это была отчаянная попытка справиться с «горечью» ситуации, переварить ее даже в ущерб пищеварительному аппарату.
Поэтому проблема вспышек ярости у отца пациента и его ответных реакций находилась в центре последних сеансов. Вот подробное описание одного из них.
Мистер М. думал о том, что мы говорили на сеансе по поводу вспышек ярости у отца; он согласен, что у него много воспоминаний о ярости отца, которые всплывают в памяти, всегда за столом… Он также думал о многочисленных связях между тем, что он делает