Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры. Константин Анатольевич Богданов
Читать онлайн книгу.Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры - Константин Анатольевич Богданов
интересуется лишь проявлениями, но не источником болезней [Одоевский В. Ф. 1913: 53–54]. Павлов полагал, между прочим, что в этом-то и состоит основа расхождений между «врачами-эмпириками» и «врачами-философами»: врачи-эмпирики, по Павлову, совершают ту ошибку, что, «рассматривая тело животное как машину своего рода, отдельно от природы, теряются в нем как в лабиринте; для них всякое явление в теле есть явление отдельное. <…> Для врачей-философов тело животное есть сокращенный физический мир, микрокосм, действующий по одним законам с миром общим, макрокосмом» [Павлов М. 1831: 10–11][289].
Магнетизм и черепословие
В объяснение связи между органической и неорганической природой, сознанием и телом, микрокосмом и макрокосмом Велланский и его последователи с готовностью обращаются к новейшим универсалистским теориям и особенно неравнодушны к учению о «животном магнетизме» Франца Антона Месмера (1734–1815). Учение о животном магнетизме, в том виде, как его изложил сам Месмер, не представляло законченной теории. В изданном в 1766 г. 48-страничном трактате о влиянии планет на человеческое тело (Dissertatio Physico-Medica de Planetarum Influxu), цитировавшем и лишь незначительно перефразировавшем работу английского врача Ричарда Мида (De Imperio Solis ас Lunae in Corpora Humana et Morbis Oriundis, 1704)[290], Месмер заявил о зависимости человеческого самочувствия от взаимопритяжения Земли и Луны. Подобно тому как временны́е циклы в притяжении Луны и Земли сказываются в приливах и отливах океана, человек, по мысли Месмера (а точнее – Мида), должен испытывать то же влияние на уровне физиологических и нервных процессов организма, испытывая «животную гравитацию» – «приливы» и «отливы» объединяющей мир субстанции. Наблюдение за этой субстанцией (аналогию которой Месмер первоначально видел в электричестве, привычно объяснявшемся в его время в терминах жидкостного процесса: см. этимологию самих слов фр. courrant, англ. currency, нем. Strom, рус. «ток» – во всех случаях от глагола «течь») позволяет контролировать состояние человеческого организма. Возможность такого контроля Месмер вверял тем (и в первую очередь – себе самому), кто в состоянии самопроизвольно «накапливать» и «перераспределять» количество «межпланетного» флюида. Спустя несколько лет Месмер найдет новую аналогию для его определения. В двадцати семи тезисах опубликованной в 1779 г. «Записки об открытии животного магнетизма» (Mе́moire sur la decouverte du magnetisme animal) притяжение, связывающее планеты и людей незримой силой, получило свое объяснение в терминах «магнетизма»: будучи частью природы, человек включен в процесс органической взаимосвязи с внешним миром посредством всепронизывающего и взаимопритягивающего (по аналогии с магнитным притяжением) «основного агента», производящего в человеке явления, сходные с явлениями природного магнетизма, – напряжение, отталкивание, уклонение. Нарушение процессов жизнедеятельности человека указывает на особенности силы воздействия «основного агента» на человека и требует корректировки ее перераспределения – восстановления
Отождествляя философию с медициной, а телесный «микрокосм» с природным «макрокосмом», Павлов бессознательно повторяет излюбленную уже масонами идею о соответствии человеческих «стихий» стихиям «внешней натуры». Риторика масонских трактатов конца XVIII в. буквально предвосхищает язык натурфилософии: «Никто не может быть истинным медиком, не сделавшись прежде истинным философом. Ибо из истинной философии почерпаются познания макрокосма, без основательного познания коих нельзя быть врачом. <…> Что происходит в микрокосме, то же самое творится в макрокосме» (Amor proximi. Л. 11, 16. – цит. по: [Вернадский 1917: 149, 212]. Среди подразумеваемых Павловым «врачей-эмпириков» следует, вероятно, видеть профессора Московского университета М. Я. Мудрова (слушавшего вместе с Велланским Шеллинга в Вюрцбурге в 1803 г.), профессора Московского университета и московского отделения Медико-хирургической академии И. Дядьковского и профессора Петербургской медико-хирургической академии К. Удена. Все названные медики (современники Павлова) были убежденными защитниками эмпирических методов в медицине и критиками шеллингианства и натурфилософии [Философия Шеллинга в России 1998: 346–350].
Месмер пользовался вторым дополненным изданием книги Мида 1746 г. [Pattie 1956: 275–287].