Четыре шага. Константин Симонов
Читать онлайн книгу.
спросить? – сказал Пантелеев, когда Лопатин уже с винтовкой догнал его.
Что было ответить на это? Что по тебе стреляют третью войну, а сколько раз довелось выстрелить самому – можно сосчитать на пальцах? И как это называть – обстрелянный ты или нет?
– Можно считать – обстрелянный, но в атаки ходить не ходил, – сказал Лопатин дожидавшемуся его ответа Пантелееву.
– Ясно, – сказал Пантелеев.
Над косой по-прежнему стояла такая тишина, словно немцы вымерли. Метров через восемьсот Лопатин первым увидел торчавшие впереди стволы двух пушек.
– Смотрите-ка, что это? – воскликнул он.
– Обыкновенно что, – продолжая шагать, с равнодушной язвительностью отозвался Пантелеев. – Наши брошенные противотанковые орудия. Стыд и позор, а больше ничего особенного.
Подойдя к пушкам, все остановились. У обеих были изуродованы замки.
– Ваши? – кивнул на пушки Пантелеев, обращаясь к комиссару полка.
– Наши, – угнетенно ответил тот.
– Вот из них немцы и стреляли. Захватили и повернули, а когда отошли – взорвали.
Опершись о ствол пушки, Пантелеев рассматривал замок.
– Гранатами рванули.
Он разогнулся и, поправив на плече винтовку, своей грузной, по быстрой походкой снова зашагал к находившимся где-то там, на краю Стрелки, последним нашим окопам.
5
Минометный залп так внезапно нарушил странно затянувшуюся тишину этого дня, что Лопатин со всего маху бросился на землю.
Мины легли близко от шедших первыми Пантелеева и Лопатина, и их обоих горячо обдало землей и дымом. Пантелеев вскочил, коротким движением стряхнул землю с плеч и, не оборачиваясь, пошел вперед. Лопатин последовал его примеру. У него было бессмысленное, но от этого не менее сильное желание держаться как можно ближе к этому человеку.
Когда Лопатин на другой день пробовал вспомнить эти пять, а может быть, десять минут, этот километр, который они, время от времени залегая, пробежали и прошли под минометным огнем, у него осталось в памяти два чувства: ему все время было очень страшно, и он все время хотел только одного – поскорей добежать до окопов, не зная, есть ли там немцы или нет, и не думая об этом. Он боялся только рвавшихся кругом мин и этого остававшегося до окопов открытого пустого куска косы.
Как потом сказал Пантелеев, немцы стреляли плохо, на двойку.
Но это можно было сказать потом, добравшись до окопов и отдышавшись. А сейчас в воздухе жужжали осколки, чадила зажженная трава, и люди рядом с Лопатиным все чаще ложились, задерживались, двигались ползком.
Наверно, так поступал бы и сам Лопатин, если б не Пантелеев, который в первый раз, как и все, бросившись от неожиданности на землю, теперь почти безостановочно шел вперед, не пригибаясь при перелетах, шел так спокойно, словно это было единственное, что возможно сейчас делать. Сворачивая то влево, то вправо, он шел зигзагами вдоль цепи, мимо падавших, прижимавшихся к земле людей. От времени до времени он нагибался, толкал