…Мы только полчаса назад

      Вернулись с рекогносцировки,

      И наши сапоги висят

      У печки, сохнут на веревке.

      И сам сижу у печки, сохну.

      Занятье глупое: с утра

      Опять поеду и промокну

      В степи ни одного костра.

      Лишь дождь, как будто он привязан

      Навеки к конскому хвосту,

      Да свист снаряда, сердце разом

      Роняющего в пустоту.

      А здесь, в халупе нашей, все же

      Мы можем сапоги хоть снять,

      Погреться, на соломе лежа,

      Как видишь – письма написать…

      Во-первых, чтоб ты знала: мы

      Уж третий день как наступаем,

      Железом взрытые холмы

      То вновь берем, то оставляем.

      Нам в первый день не повезло:

      Дождь рухнул с неба, как назло,

      Лишь только, кончивши работу,

      Замолкли пушки, и пехота

      Пошла вперед. А через час

      Среди неимоверной, страшной

      Воды, увязнувший по башню,

      Последний танк отстал от нас.

      Есть в неудачном наступленье

      Несчастный час, когда оно

      Уже остановилось, но

      Войска приведены в движенье.

      Еще не отменен приказ,

      И он с жестоким постоянством

      В непроходимое пространство,

      Как маятник, толкает нас…

      Все свыклись с этой трудной мыслью:

      И штаб, и мрачный генерал,

      Который молча крупной рысью

      Поля сраженья объезжал.

      Мы выехали с ним верхами

      По направленно к Джантаре,

      Уже синело за холмами,

      И дело близилось к заре.

      Над Акмонайскою равниной

      Шел зимний дождь, и все сильней,

      Все было мокро, даже спины

      Понуро несших нас коней.

      Однообразная картина

      Трех верст, что мы прошли вчера,

      В грязи ревущие машины,

      Рыдающие трактора.

      Воронок черные болячки.

      Грязь и вода, смерть и вода.

      Оборванные провода

      И кони в мертвых позах скачки.

      На минном поле вперемежку

      Тела то вверх, то вниз лицом,

      Как будто смерть в орла и решку

      Играла с каждым мертвецом.

      А