Про Клаву Иванову (сборник). Владимир Чивилихин
Читать онлайн книгу.
болотную жижу под боками, лишь помогает этой вязкой силе. Начал быстро выбирать стропы одной рукой, спутал все в мокрый грязный клубок и никак не смог найти шнуры, что тянулись к багульнику. Где же они, эти проклятые стропы? Нашел. Уцепился обеими руками, осторожно подтянулся. Славно! Однако трясина, плотно охватившая его крупное тело, будто тоже собралась с силой, держала. А тут еще запасной парашют. Он, правда, был в водонепроницаемом ранце, но его мертво взяло внизу, и лямки мягко осаживали плечи. Врешь, ёлки-моталки! Теперь-то уж врешь! Родион потянул стропы, еще потянул и замер, тяжело дыша.
Надо было успокоиться, вот что. Донесся едва слышный рокот самолета. Ага, Платоныч, как договорились, решил раструсить ребят с того же захода. Три купола уже сносило по небу, и вот еще один комочек вывалился картошечкой. Санька Бирюзов, Копытин, Ванюшка, Серега – пожарники всегда садились у бортов самолета таким порядком. Нет, ребята не вдруг догадаются, что он пропадает по первому разряду. Тут уж надежда на Гуцких. Сейчас летнаб развернется, сбросит Прутовых, Митьку Зубата и остальных, а с грузового захода увидит, что у меня тут нелады.
Родион почуял, как холодна вода. Спецовку сразу пропитало насквозь, но холод подступил только сейчас, когда Родион присмирел. Ноги начали неметь и руки тоже – стропы впились, перехватили кровь. Одно надо – вон ту березку повалить, иначе дело его табак. Пока Гуцких увидит, что он попал в беду, да пока вымпел ребятам сбросит… Добираться им сюда не меньше часа.
Вот сэкономили время, ничего не скажешь! Так доэкономишься. И какой тут, к черту, торф, в этом бучиле? Значит, огонь здесь не пройдет, на косогоре надо его держать…
Болото залило чистой водой свое тухлое нутро, однако едва заметно дышало, пузырилось вокруг шеи, перешевеливало траву. Как это он угодил в эту проклятую топь? И в Приморье прыгал, и в Якутии, и на Сахалине курильский бамбук тушил, встречались всякие болота, но в такой переплет Родион еще не попадал. Мысли вспыхивали и гасли, и неясно меж них текли слова, обращенные к Гуцких: «Неужели ты, Платоныч, с грузового захода не пройдешь надо мной? Давай сюда, сюда, летнаб! Погляди, я ведь не расстелил парашюта, – может, седая твоя фронтовая голова сообразит, что я пропадаю по первому разряду…»
Руки совсем затекли, и вода стояла под самыми ушами, леденила затылок. Еще попытать? Родион знал свою силу и чувствовал, что кое-что у него в руках еще есть. Есть! Задержал дыхание, потянул стропы до дрожи во всем теле и увидел, что куст – единственная его зацепка – подается, мягко приныривает. Нет, лучше уж не двигаться.
Пожар был рядом, однако не трещало пока и не ухало, шумело едва слышно, ровно – так доносит свои шорохи большая река. Из лесу плыл медленный серый дым. На болото он не садился, и у воды можно было дышать. И еще Родион подумал о том, что ему повезло: комаров уже нет – осень, а то они бы сейчас зажрали его насмерть. Усмехнулся в душе, подивился тому, что может в своем пиковом положении еще чему-то радоваться и даже усмехаться.
Родиона