Прииск «Безымянный». Виталий Гадиятов
Читать онлайн книгу.
прозрачной кальке, приложенной к отчёту, он составил первую геологическую карту значительной территории, захватывающей и его, Закатова, площадь. Миронов впервые выделил новые для этого района породы, изучил их взаимоотношения с другими образованиями и дал свою трактовку геологического строения района. По его данным, никаких зеленокаменных поясов, с которыми Федотов и Фишкин связывали надежды на открытие золота, там не было даже в помине. Ничего удивительного, о таких структурах в то время ничего не знали.
«Гранитогнейсы, кристаллические сланцы, амфиболиты[23], граниты, – и всё в таком же духе, – смотрел на его карту Закатов. – И больше ничего. А может, других пород он вообще не видел? – вдруг осенило Фёдора. – Миронов, как баран, упёрся в эти гранитогнейсы и пробежал всю площадь на одном дыхании. Хотя нет, такого быть не должно. Возможно, он их видел, но таких пород оказалось мало, и, чтобы не морочить себе голову, он их просто не отмечал или затолкал в какую-то толщу, и там они затерялись. Нет, это не ответ, придётся разбираться в поле».
В главе «Полезные ископаемые» геолог Миронов так же, как авторы других отчётов, приводил сведения, говорившие о полной бесперспективности изученной площади.
«Район нижней части реки Тангир, охваченный шлиховым опробованием, оказался совершенно пустым, с точки зрения золотоносности, – писал он в отчёте о проведённых поисках. – Все без исключения шлиховые пробы, взятые в течение полевого сезона, не дали ни одного знака золота».
В заключение автор сделал предположение, что на площади работ сложились неблагоприятные условия для накопления драгоценного металла в коренных породах, вследствие чего не могли образоваться россыпи.
«Вот это уже что-то, – подумал Фёдор. – Чувствуется академический склад ума, но нам от этого ни холодно и ни жарко. Где конкретные факты? А их пока нет, значит, это только гипотеза».
Жизнь между тем шла своим чередом. В отряде Закатов был уже не один: Фишкин отдал ему Афанасия Берестова, долго просидевшего на больничном. Дали им и отдельный кабинет – закуток в конце длинного коридора.
Берестов в один год с Фёдором окончил университет, но до сих пор работал старшим техником-геологом. Почему-то дальше по служебной лестнице Фишкин его не пропускал. Афанасий оказался плотно сбитым крепышом невысокого роста с густой черной шевелюрой и чёрными, как бусинки, глазами. Своей внешностью и даже чертами характера он был обязан отцу, потомку якутского охотника, получившему неплохое образование и ставшему опытным речником. Несмотря на уговоры отца, Афанасий не пошёл по его стопам, а выбрал специальность, которая была ближе к природе. Когда учился в университете, будущее маячило в радужном свете, а придя на работу, вскоре понял, что это не его. После первого же серьёзного разговора Берестов собрался уходить.
– Всё, я больше не хочу так работать, и вообще мне всё надоело, – распылялся
Метаморфические породы, то есть породы, образовавшиеся при воздействии высоких давлений и температур.