Вечер, не смотря на светскость и томность, оказался выматывающим. Не люблю фраки и официальные спичи. Первые мне обычно жмут, а вторые нагоняют сон и вызывают обиду за впустую потраченное время. К тому же дома нас ждал ворох неразобранной почты. Рождество и Новый год на носу. Так что я был несказанно счастлив, когда смог водрузить шляпу на любимую вешалку в собственной прихожей, а фрак самым вульгарным образом бросить на диван.

      – Интересное письмо, – Эрика повертела в руках один из конвертов, – и давно ты получаешь дипломатическую почту?

      – Что за ерунду ты говоришь?

      Я взял у неё из рук плотный коричневый конверт. На нём действительно стоял дипломатический штемпель Джунгарии. Я распечатал конверт и достал письмо. От него едва заметно пахло духами.

      – Мне кажется, – нахмурилась Эрика, – это от женщины.

      – Хуже того, – пробормотал я, – это от королевы…

      Глва третья

      Эрика удивлённо покачала головой

      – Никогда бы не подумала, что у тебя могут быть ТАКИЕ знакомства. Твоё прошлое куда насыщеннее, чем мне всегда казалось.

      – Между прочим, у кого-то, не буду показывать пальцем, в друзьях тоже оказался некий трансильванский граф, – парировал я, продолжая вертеть в руках конверт.

      – Подумаешь, граф. Не королева же.

      – Ну, Эрика. Семнадцать лет прошло. Тогда она ещё не была никакой джунгарской королевой. Всего лишь обычной русской княжной…

      – Обычной русской княжной. Конечно. Как же я не подумала. Они ведь просто на каждом углу встречаются, эти русские княжны. Как мухи. А особенно часто на них натыкаются военнопленные.

      – Ладно, ладно. Просто необычное стечение обстоятельств. С каждым может случиться.

      – Может с каждым. Но с тобой, Танкред, подобные стечения обстоятельств отчего-то случаются едва ли не постоянно.

      – Не ты ли как-то жаловалась, что мы ведём скучную и обывательскую жизнь?

      Эрика сделала вид, что не заметила иронии и спросила.

      – И что нужно от тебя сей коронованной особе?

      – Её величество желает узнать, не могу ли я оказать ей честь помочь в обучении её дочери иностранным языкам и истории… кстати за довольно неплохое жалование.

      – Дочери? Она решила, что ты школьный учитель?

      – Ей шестнадцать. В смысле дочери. Хотя не думаю, что им сложно устроить девочку в любой университет какой им захочется.

      Эрика