Итак, вернёмся к моей любимой женщине – учительнице ИЗО, моей недотроге.

      Да, я её назвал «недотрогой». Потому что она была такой. По крайней мере, всегда казалась такой. Она вела себя, как манекенщица с изысканными манерами аристократки. Может быть, и не совсем аристократки, но часто в её голосе улавливались нотки лёгкого снобизма. Но, думаю, именно совокупность всех этих качеств придавали этой учительнице невероятно мощную сексуальность в глазах «оппозитного» пола.

      Я её очень сильно хотел. Я хотел её на самих уроках, после уроков, хотел её весь день, потом – перед сном, – а часто ночами она мне даже снилась в моих эротичных приключениях. Я хотел быть с ней ласковым и в то же время грубым. Потому что иногда мне казалось, что она не прочь побыть настоящей стервой! Я желал всем своим существом её плоть. Её светловолосое каре сводило меня с ума. Она всегда называла меня только по фамилии. Никогда не ласкала своими губами моего имени. Сначала это обижало меня. Но со временем я смирился. Наверное, именно из-за этой красивой суки я захотел стать художником-эстетом, но обязательно связать своё творчество с эротикой, или порнографией. Потому что и то и другое интересуют меня и сегодня. Правда, в умеренных пределах.

      В моих юношеских мечтах я видел эту нежную нимфу на широкой кровати в форме розового сердечка, расположенной где-то в тёплом и райском заповеднике удовольствий, вдалеке от нашей серой и холодной реальности. Я подходил к ней (к ней, как к своей идеальной девушке) – она была уже голой, или рефлекторно снимала свою одежду, завидев меня. Я ложился на кровать рядом с ней. Мне было очень хорошо и приятно. Мы смотрели с ней друг на друга, улыбались и смеялись. Нам вместе было очень хорошо. Так хорошо мне не было никогда. Это самое удивительное и незабываемое чувство вечного наслаждения, когда валяешься с самой красивой в мире женщиной, а она – твоя учительница. И она – твоя и для тебя, только для тебя одного!

      Но для меня всё это не имело значения, что она была намного