Не знаю, что мне делать с Джимом. Когда он на меня обижается, то полностью замыкается в себе. Я знаю, что он злится, но Джим отказывается говорить об этом. Как-то вечером я поздно вернулась домой с ужасной головной болью. Занятия прошли напряженно, а заведующий кафедрой приказал подготовить финансовый отчет по кадрам – нет отдыха измученной душе. Джим приготовил ужин, зажег свечи и устроил сказочный прием. Я была по-настоящему тронута. Когда он свернулся калачиком на тахте, я знала, чего он хочет – заняться любовью. Обычно я не отказываюсь, но в тот вечер голова все еще ныла, меня занимали мысли о том, что мне предстояло сделать, и я чувствовала себя примерно так же, как выжатая половая тряпка. Постаравшись как можно нежнее объяснить Джиму, что сейчас мне не до этого, пообещала оправдать его ожидания в другой раз. Но он меня не понял. Джим не кричал и даже не сказал ни слова. Только заиграл желваками, мрачно взглянул на меня и вышел. Через секунду громко стукнула дверь его комнаты и загремела музыка.

      Я не знала, что делать, чувствовала себя ужасно виноватой. Он вел себя так романтично, а я ответила холодностью. Я вошла в его комнату, а он сидел и смотрел сквозь меня, потом сказал: «Не пытайся со мной разговаривать». Нужно было загладить свою вину, поэтому я надела белую ночную рубашку, вернулась в его комнату, обняла и сказала, что очень сожалею о сделанном. Мы занялись любовью прямо там. У меня все еще болела голова, я чувствовала такое напряжение, что было плохо. Но мне было нужно, чтобы он со мной разговаривал. Я не могла дольше выносить наказания молчанием.