Эдельвейсы для Евы. Олег Рой
Читать онлайн книгу.
никчемного и непутевого. Разговор быстро перешел на мужчин и уже не сходил с этой благодатной темы на протяжении всего пути. Украинка призналась в своей симпатии к хозяину Алику, который «хоть и хачик, но мужик что надо», мама с дочкой наперебой щебетали о своих сердечных делах, и Виктория, не удержавшись, тоже поведала попутчицам о своей столь внезапно и столь счастливо обретенной любви. Даже говорить об Игоре – и то было для нее величайшим наслаждением, она могла бы делать это, не переставая, на протяжении многих и многих часов. И попутчицы реагировали именно так, как надо – слушали внимательно, ахали, удивлялись, вздыхали: «Ведь бывает же! А говорят, нету настоящей любви!» – и, казалось, искренне радовались за нее и желали ей счастья.
Расставались почти как родные. Хохлушка сошла в Хмельницком, расцеловавшись со всеми и только что не всплакнув, мама с дочкой ехали дальше, до Ужгорода. При подъезде к Львову Виктория, уже полностью собранная, стояла с вещами в коридоре и глядела в окно, соседки по купе вертелись рядом.
– Уже совсем скоро. И лучше с этой стороны смотреть, отсюда вид просто бесподобный! – говорила старшая.
– Обожаю Львов, он такой красивый! – вторила ей младшая.
Их руки лежали рядом на поручне, и взгляд Виктории невольно сравнил пухленькую ладошку юной соседки с собственной, и сравнение это оказалось никак не в пользу Виктории – кожа дряблая, морщинистая, на пальцах уже заметно выделяются суставы. Увы, время не обманешь… Даже если тебе повезло с фигурой – на свое счастье, Виктория комплекцией пошла не в склонную к полноте мать, а в отца, остававшегося стройным и подтянутым до самой старости. С тех пор как в ее жизни появился Игорь, Вика стала очень следить за собой, не реже раза в неделю посещала салон красоты и даже сделала несколько очень дорогих косметических операций, ради чего пришлось продать одну из лучших картин – летний пейзаж Левитана. Так что с лицом у нее сейчас все было в порядке, но вот шея и руки, неподвластные ухищрениям современной медицины, предательски выдавали возраст. Когда Виктория работала в Большом театре, одна старая примадонна любила повторять, что с годами лицом женщины становятся шея и руки. Тогда Вику, еще молоденькую, эта поговорка приводила в недоумение. А теперь каждый раз, когда Игорь брал ее за руку или целовал кисть, у нее болезненно сжималось сердце.
«Господи, – подумала Виктория, – почему все так? Только-только начинаешь понимать всю прелесть жизни, только-только ощутишь свободу от условностей, предрассудков, каких-то обязанностей, а старость – вот она. На пороге. А сколько же еще хочется: и одеться красиво, и жизнь посмотреть, и даже – она закрыла глаза и сладко вздохнула, – завести семью».
Мысли ее то и дело возвращались к Игорю. Не проходило и четверти часа, чтобы она не подумала о нем. С думами о любимом Виктория засыпала, почти каждую ночь он снился ей во сне – вне зависимости от того, проводили они эту ночь вместе или порознь, первая ее мысль, когда она просыпалась утром, тоже была о нем. Его образ, еще чуть в смутной дымке полудремы, появлялся