Русские были и небылицы. Отсутствует
Читать онлайн книгу.
только отваляет дубинкой, а то как вздернет выше леса стоячего, то и болтайся на любки птицам небесным! Ну не дай бог эдакого царя кому-нибудь! Чего себе не хочешь, того и ближнему не пожелай.
В Москве он любил жить под святынею в Кремле; а там как пошли на его царском жилье сплетни да подзоры, кинул он, царь, Кремль и повел свою жизнь в хижинке на топком месте, в ракитнике на Неглинной. Тут он сам назвал себя пустынником. Долгое время никому он не казался и никто его не видел, совсем он затворился, посыпал голову пеплом; да денно и нощно читал пред иконою Господнею молитву.
Монастырь Воздвижения близок был от царя-затворника; а он, царь, туда не ходил, – там жили люди, и этого для него было довольно: людей он поклялся не любить!
Но от болот тянулась ножка, сапожок – так в старину звались все сухие места, удобные для житья между топями или болотами, – и вот тут царь, в виду часовни Святого Николая Чудотворца, построил себе хоромы.
На месте хором этих теперь Горное правление – церковь Святого Николая недавно уничтожена!..
Курьи ножки
Устроилась при московских царях поварня, и много было поваров при той при поварне; и отвели тем поварам место на слободу, а назвали ту слободу поварскою. Много было у той поварской хозяйского приюта! Юн был царь Михаил Федорович, а знал он царский порядок. Не живали до него с его порядком князья и цари московские! В особую статью поставил он поваров, хлебню; особый же приют дал он слугам столовым, скатертникам, молочникам, коровникам, птичникам; и завел он тут большой куриный двор. А стоял тот двор у часовни Никольской, огорожен он был тыном узорочно, и важивались в нем куры голландки; и не редкость там были петухи гилянские. Не говорят, однако же, наши старики о курах индейских: знать, что их вели в другом месте.
Напорядке тоже было ссор и всяких дрязг у пристольного народа: и просили они царя о рассуде не одиножды. Иной говорил: у меня-де огорода нет; тот хлопотал о дровах; кто о шубе; кто о рубашке! Просто еще наше было государство: всякая мелочь шла прямо к царю! И вот царь сам изволил слушать и судить эту всякую мелочь. Обычай? Он и теперь еще ведется у старинных людей русских. Помогай Бог хозяину – все до него идет!
И вот, правда или нет, за что куплено, за то и продажа. Жаловались повара царю, что мал-де наш погост на кладбище, что у всех-де других буйвища широкие и есть где о родителях и повыть, и поплакать. Призадумался на ту просьбу царь-государь и скорой речи поварам не дал. А как пошел слух, что у поваров будет-де шум со слободскими, промолвил царь: как быть!
Скоро пришли повара и в другой раз на двор царский, и говорили старики царю: «Государь! Ты наш царь-отец милосердный. Смилуйся! А чем-де лучше нас кречетники да конюшие; но ведь богаты они раздольем в буйвище! У нас только, грешных, теснота родителям!»
И отвечал им государь: «Знаю; да где ж я отведу вам буйвище, того и сам не ведаю?» Ласково это было слово царское, смело повара опять поклонились царю до земли и указали на Николину часовню, при дворе курином. Немалую-де ножку та часовня занимает; а ножка-де та лежит в пусте;