– Что, душу вытянул?

      – Его паству, жилье, церковный совет и донаторов я проклял скопом и раздельно. Вас пригласили завтра отобедать, дабы угостить сим словоблудьем. От вашего имени я дерзнул отказаться.

      – И никаких расспросов?

      – В пределах учтивости. Лишь один объект вызывает глубинный интерес сего господина. Чужие заботы вне его границ.

      – Ты растратил талант перед несведущей публикой. Сожалею.

      Тяжелый взгляд актера, будто вросшего в пол возле камина, говорил, что шутливый тон мистера Бартоломью его не обманет.

      – Полно, дорогой Лейси. Слово мое твердо: зла не помышляю и не творю. Никто не обвинит тебя в соучастье.

      – Однако ж намеренья ваши не те, об коих я был уведомлен, верно? Нет, дозвольте сказать! Вопреки всем недомолвкам, я не сомневаюсь в вашем расположенье ко мне, но опасаюсь, что вы не столь благожелательны к себе.

      – Считаем ли мы, что поэт лжет, когда говорит об встрече с музами?

      – Так ведь понятно, что скрыто за сей словесной фигурой.

      – Но лжет ли он?

      – Нет.

      – Ну, тогда и я тебе не солгал. Я жажду встречи с тем, кого почитал бы как невесту иль Музу, будь я поэт, и перед кем я слуга не выше Дика, нет, еще ничтожнее, с тем, кого доселе не давал увидеть ревнивый опекун. Возможно, я был неискренен в букве, но не в духе.

      Актер бросил взгляд на бумаги.

      – Вынужден спросить: почему свиданье с ученым незнакомцем окружено такой секретностью и назначено в глуши, коль ваша цель вполне благочестива?

      Не скрывая сардонической усмешки, мистер Бартоломью откинулся в кресле:

      – А ну как я из числа северных мятежников, да? Этакий Болингброк. Вон и бумаги исполнены тайнописью либо все по-французски да по-испански. Поди, я в заговоре с лазутчиком Якова Стюарта.

      На миг актер смешался, словно его тайные мысли были угаданы.

      – Аж кровь стынет, сэр.

      – Взгляни, тут и впрямь какая-то шифра.

      Актер взял листок, но тотчас поднял взгляд:

      – Ничего не разберешь.

      – Не колдовская ль тут магия? Что, если я забрался в трущобу, дабы свидеться с выкормышем Аэндорской волшебницы? Видно, хочу обменять свою бессмертную душу на тайны загробного мира. Так сгодится?

      Лейси вернул бумагу:

      – Вам бы все шутки шутить, да только сейчас не время.

      – Так перестанем молоть вздор. Я не причиню зла ни королю, ни державе, ни единому ее подданному. Ни тело, ни душа мои не пострадают. Разве что рассудок, но тут уж каждый сам волен. Возможно, я гонюсь за глупой несбыточной мечтой. Тот, с кем я ищу встречи… – Мистер Бартоломью осекся и бросил бумаги на столик. – Не важно.

      – Сей человек