3

      – У вас «Война и мир» в сокращении есть?

      – ???

      – Ну так, чтобы страничек на десять – и все ясно.

      – Что «все»?

      – Ну, кто с кем, когда и где – без лирики, только суть.

      – Суть и сокрыта в лирике, сюжет – всего лишь каркас.

      – Тогда мне каркас без сути. Хочу парня эрудицией сразить, чтоб помягче был, повнимательней, чтоб зауважал.

      4

      Библиотекарь в читальном зале подходит к одному из столов и шепчет сидящей за ним девочке:

      – Машенька, пожалуйста, не читай так громко – ты мешаешь читать другим.

      – А я негромко не умею, – также шепотом отвечает Машенька.

      – Тогда читай про себя. Договорились?

      – Договорились – про себя даже интереснее.

      – Ну и умница!

      Библиотекарь на цыпочках отходит от стола. Машенька громким шепотом окликает ее:

      – Вера Павловна, а вы пальчиком, пожалуйста, покажите, где тут в книжке про меня написано.

      Зеркало

      В гостиной одного старинного особняка висит зеркало.

      Если смотреть из левого угла гостиной, то в нем отражаются портреты предков гостеприимного хозяина, его дальних и близких родственников.

      Если перейти в правый угол гостиной, то в зеркале отразятся украшающие левую стену гостиной гобелены с видами Италии.

      Если дверь в гостиную отворена, то поднимающийся по парадной лестнице гость, когда он еще только ступил на первую ступеньку, видит в зеркале побеленный потолок и двух гипсовых ангелочков, удерживающих своими пухлыми ручками массивную цепь бронзовой люстры. А сами ангелочки, будь они живыми существами, увидели бы в нем низ отворенной двери и поднимающегося по парадной лестнице гостя.

      Различные наблюдатели могут смотреть в одно и то же зеркало одновременно, но каждый из них будет видеть в нем лишь то отражение, которое соответствует его углу зрения.

      Бесчисленные отражения живут в зеркале, не перемешиваясь и не противореча друг другу.

      Истинность одного нисколько не умаляет истинности другого.

      Я представляю, какой в этом доме возник бы переполох, если бы каждый из наблюдателей допускал истинность только своего угла зрения.

      – О каких гобеленах может идти речь? – искренне удивлялся бы, стоящий на нижней ступеньке лестницы гость. – Я вижу своими глазами, что в зеркале отражаются ангелочки с цепью!

      – Какая цепь? Какие ангелочки? Из зеркала на нас смотрит образ моей прабабушки, запечатленный на портрете художником Воронцовым! – гневно возмутился бы хозяин.

      А его жена упрямо и настойчиво призывала бы всех честно и откровенно признать, что в зеркале отражаются итальянские гобелены.

      В конце концов, для примирения сторон кто-нибудь предложил бы разбить зеркало.

      Слава Богу! Оно до сих пор цело.

      Общественное