Эхолетие. Андрей Сеченых
Читать онлайн книгу.
предъявлено обвинение по статьям 58-8 и 58-11 уголовного кодекса РСФСР. Поясню, вас обвиняют в подготовке терактов против представителей советской власти, а также в участии в антисоветских организациях и группах, а именно: начиная с февраля 1935 года вы являетесь активным участником антисоветской право-троцкистской террористической организации. Поэтому, исходя из этих трёх посылок, хочу сделать логичный вывод: гражданин Бартенев, предлагаю упростить мою задачу и облегчить вашу участь – добровольно и чистосердечно признаться в совершенных вами преступлениях – ваша вина практически доказана, – следователь постучал карандашом по папке и положил его на стол, направив острый конец прямо в сердце Владимиру. – Но статья не расстрельная, если будете сотрудничать. От трех до десяти, в зависимости от содеянного, ну и естественно, сто первый километр. Что скажете, профессор?
Владимир явственно ощущал, как события последнего дня его засасывают всё глубже в водоворот и что вода, попавшая в горло, перекрыла путь дыханию. Ещё секунда – и конец. Небытие. И тут неожиданно, в самый последний момент, рука нащупывала спасательный круг, и мужчина с приятным лицом и идеальным пробором сказал: «Цепляйся, друг, я тебя вытащу»… Жаль было просыпаться и отгонять от себя такую надежду…
– Во-первых, спасибо, конечно, за профессора. Но я пока еще доцент, и скорее всего им и останусь. Во-вторых, если я никогда не был ни левым, ни правым троцкистом, то зачем мне заниматься самооговором. Уверяю вас, гражданин следователь, никто и никогда вам не заявит о том, что я собирался кого-то убить или что состою при этом в подпольном кружке. Это дикость. Моё дело – наука. Это моя жизнь, моя цель, если хотите. И ещё мне нравится передавать молодежи знания. Это интересно, в конце концов, – Бартенев уже увереннее сел на табурет и, пригладив каштановые вьющиеся волосы рукой, чуть коснулся бородки – эспаньолки.
Следователь сделал паузу, внимательно изучая жертву, попавшую в мышеловку, – как бы достать так, что бы шкурку не испортить, и сдержанно улыбнувшись, произнёс:
– Для меня любой учёный муж – профессор. Всем известно, Владимир Андреевич, что знания рождают скорбь. Здесь, – он тронул рукой папку, – уже достаточно показаний, чтобы дело отправить в суд. Так что, прочитав такую книгу знаний, вы им не обрадуетесь, это точно. Потом о каких самооговорах вы говорите? Вы избавлены от такого труда. За вас уже всё сделали. На этой работе я многое узнал и многих людей увидел, и когда вижу перед собой достойного человека, а не отбросы общества, всегда пытаюсь ему помочь. Всякое бывает, вас могли оговорить, в конце концов. Так давайте сядем и спокойно разберемся во всем. Что было, как было и с кем было. Человек человеку друг, если я не ошибаюсь.
Крайне вежливый и слегка ироничный тон разговора настраивал на позитив, но Бартенев неожиданно ясно и чётко понял, что из всех вопросов следователя интересует только один. С кем? Спасательный круг выскользнул из рук, и обреченность в глазах сменила надежду:
– Ошибаетесь. – Бартенев прикрыл глаза. – Homo