В 1917 году Алексей Фролович Филиппов, 48 лет, был вызван в Чрезвычайную комиссию, где показал: «В 1912 г. я поехал в Троице-Сергиеву Лавру. Когда… я садился в поезд, то увидел в вагоне какого-то мужика в поддевке с… поражающей внешностью – с глубоко лежащими в глазных впадинах мистическими глазами, с орбитами, окруженными коричневыми пятнами. Его провожала… дородная женщина в черном (оказалась потом, его секретарша Акилина Лаптинская). В вагоне… он с детской наивной любовью рассматривал новый огромный кожаный кошелек, очевидно, только что кем-то подаренный. Я спросил: «Откуда у вас этот кошелек?» Этим вопросом началось мое знакомство с Распутиным… По какому-то чутью мне показалось, что мой новый знакомый – сектант… принадлежит к секте хлыстов… Он говорил образно, афоризмами на самые разные темы… в особенности меня поразили в нем глубокая вера в русский народ и разумное, не холопское отношение к самодержавной власти… причем он стоял за единение царя с народом без посредства бюрократии… Я особенно чутко отнесся к нему, потому что еще недавно был… приговорен к году крепости за то, что осмелился указать представителю верховной власти на то, что он не понимает сущность самодержавия… Невольно поэтому у меня вырвалось: «Вот если бы такой человек, как ты, попал к царю…» Тогда он вышел в коридор, поманил меня таинственно за собой и сказал: «Ты не говори им… я ведь Распутин, которого ругают в газетах…»

      Беседа продолжилась. «Его интерес к живописи побудил меня предложить ему поехать в Москву. На это он согласился с юношеской восторженностью, не свойственной его возрасту… В Москве Распутина никто не встречал, и он поехал к Николаю Ивановичу Решетникову, бывшему нотариусу, а потом его секретарю. Но уже в тот же день аккуратно явился в Кремлевское подворье… Необыкновенным было внимание, с которым он слушал мои часовые лекции, например, о Василии Блаженном… Мы пробыли в Москве двое суток, наполняя свое время посещением церквей. Вот в это время я сблизился с Распутиным