Мисс Черити. Мари-Од Мюрай
Читать онлайн книгу.
хвостик колечком и начинала умываться так потешно и грациозно, что было невозможно долго на нее сердиться. К тому же она оказалась прирожденной акробаткой: ей приглянулся кукольный домик, и она юркала в него через окно, карабкалась по лестнице и выбегала через слуховое окошко. Усатая мордочка то вдруг появлялась в каминной трубе, то исчезала, будто кто-то дергал Мадам снизу за хвост. Внутри она тотчас принялась наводить свой порядок – обгладывать кукольную мебель и разбрасывать по полу помет, похожий на маленькие колбаски.
Спустя некоторое время Мадам Петипа представила мне свою приятельницу – Мисс Тютю, поменьше и поокруглее. Кроткая Мисс Тютю могла тихо просидеть все утро в моем кармане, но по ночам я слышала, как обе носятся по детской и пищат. «Просто нашествие какое-то!» – причитала Табита. Но это было только начало.
Мир вокруг меня, казавшийся раньше мертвым и иссохшим, как кости из книги пророка Иезекииля, был на самом деле полон жизни. В заброшенном саду позади нашего дома таились сокровища: птичьи гнезда и кротовые норки, муравейники и пруд с головастиками.
Однажды мне прямо в руки свалился птенец, и я отнесла его в детскую с таким же ликованием, какое испытала в день знакомства с Мадам Петипа. Я устроила его в коробке, выстеленной сеном из яслей нашей старой кобылы, и принялась впихивать в него хлебные шарики, размоченные в молоке. На следующий день он умер: я перекормила его овсянкой. Конечно, я горевала по нему, но не так сильно, как по Мадам Петипа. Ее сгубило обжорство. На десерт она любила полакомиться свечными огарками; и вот однажды, карабкаясь по канделябру, она сорвалась и рухнула вниз. Я помогла ей встать на лапки, и она удалилась нетвердой походкой. В тот же вечер я нашла окоченевший трупик на лестнице ее любимого кукольного домика.
Вечный круговорот рождений и смертей стал первым уроком, который преподнесла мне жизнь. В день похорон Мадам Петипа я полезла в карман за носовым платком, но вместо него достала слепого крохотного слизнячка, при виде которого няня в ужасе закричала. Мисс Тютю разродилась в кармане моего фартука восемью крошечными мышатами, и более опытный натуралист на моем месте наверняка бы задумался, точно ли мышь Петипа была Мадам.
На другое утро, едва проснувшись, я подбежала к фартуку. Увы, карман был пуст – мышата исчезли. Тогда я винила во всем Табиту, но, познакомившись с мышами ближе, поняла, что Мисс Тютю сама же и слопала свое потомство. После такого мышеубийства она уже не осмелилась показаться мне на глаза.
В то время мы жили в новом доме на такой же новой улице Западного Бромптона. Лондон, разрастаясь, постепенно поглощал пригород, но из окна детской все еще виднелись луга и сады. Иногда появлялись и дикие звери. Припоминаю, как однажды к нам в сад через ограду забрался ежонок, вероятно, сбежавший от матери-ежихи. Я принесла его в подоле фартука домой, назвала Диком и накормила молоком и сырыми яйцами. Дик свернулся клубком в гнезде из листьев, которое я ему соорудила, и замер. С видом знатока я пояснила Табите, что еж впал в спячку.
Дик так преуспел в искусстве спячки, что стал твердым как