В кабинете я сел за стол, надел очки для чтения и скрепя сердце заставил себя рассмотреть рисунок. В этот раз он не произвел на меня такого гнетущего впечатления, как поначалу, и все же что-то с ним было не так. Я пытался понять, что именно, но это мне плохо удавалось. Казалось, рисунок сам отталкивает взгляд. Я то и дело ловил себя на том, что рассматриваю стаканчик с авторучками или основание настольной лампы, но не лист бумаги, лежащий на столе между моими ладонями.

      На первый взгляд, в нем не было ничего пугающего. Белый фон и человеческое лицо – выполненное, я бы сказал, на удивление хорошо, учитывая, что художник никогда не видел человеческого лица. Большой овал, на нем – два овала поменьше, почти треугольный нос, прямая линия губ, обрамление волос, не имеющее внятной формы. Скорее, дело было в подборе цветов. Волосы, например, были светло-зелеными (кстати, ни усов, ни бородки на рисунке не было). Губы – желтыми. Глаза… Мне пришлось сделать усилие, чтобы сосредоточиться на них. Глаза были ярко-красными, как будто в них отражается пламя, а само лицо – голубым. Только брови были почти естественного цвета – серыми. Тоже вроде бы ничего страшного, и все-таки… Все-таки, когда Андрюшка рисовал треугольные деревья и круглых птиц, мне было как-то спокойнее.