Когда спишемся мы,

      Пусть за нас говорят наши книги.

      Я пишу в них дыханием ваших судеб:

      Между строчек вложил я

      Все то, что должен увидеть

      Не рожденный еще,

      Но грядущий уже человек.

      Мне досталось писать

      На бумаге о льющейся жизни,

      Антрацитно по белому

      Свежему снегу пройти,

      Дать возможность идущим

      За мною по следу увидеть,

      Что стекало о нас

      С моей говорящей руки.

      В посвист и под ударом кнута

      Уносилась беспечная тройка,

      Под загиблую песнь ямщика

      Тосковала душа на излом.

      Если б где от неё я нашёл

      Два двора, два кола, да и только,

      Я бы в думах не так тосковал

      О потерянном и о былом.

      Мне б вернуть эту тихую Русь —

      И в «рецепах»1, почти по-есенински,

      Прописать себе светлую грусть

      Без восторгов, объятий и прелестей

      Кидайте в небо белых голубей

      Своих открытий, радостей, свершений,

      Своих доброт, терпений и прощений —

      Кидайте в небо белых голубей.

      Кидайте в небо белых голубей,

      Играйте белоснежностью летящей —

      Всем тем, что в вас хранится настоящим,

      Очищенным от плевела страстей.

      Кидайте в небо белых голубей —

      Надежды вашей, жертвенности пылкой

      И бескорыстной трепетной любви —

      Кидайте в небо белых голубей.

      Начните кистью, дорисуйте скрипкой,

      Пусть в голубом купаются они.

      Смотрите! – Солнце, голуби и небо,

      Белеет парус в небе голубом.

      Ещё немного – и коснется света,

      И впустит его истина в свой дом.

      Тогда, в далеком сорок пятом,

      Такой же солнечной весной

      Шли поседевшие ребята —

      С победой шли к себе домой.

      И белоснежным безмятежьем

      Мели деревья и кусты,

      Как будто не было ни смерти,

      Ни слез, ни горя, ни войны.

      Но плакали сады, склоняясь

      Ветвями к стоптанной траве,

      И пахло порохом от яблонь —

      Напоминаньем о войне.

      Был май, была весна в разгаре,

      И день, и ночь, и снова день…

      Цвела по всей земле, пожаря,

      Неопалимая сирень.

      Давайте вместе слушать тишину,

      Давайте слушать дивное безмолвье,

      Я вам для музыки оставлю лишь одну,

      Из нот чудесной паузы исполненных.

      Пусть