Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.. Сергей Войтиков
Читать онлайн книгу.type="note">[92]. Один такой случай упомянул в своем письме В.А. Антонов-Овсеенко: в конце 1918 года Ленин назвал его «саботажником, которого надлежит арестовать»[93]. А преданный, но недалекий Подвойский вспоминал, как почти сразу после захвата власти большевиками Ленин сорвался (лживый в фактах, но правдивый по сути фрагмент): «Я несколько раз в течение 3–5 часов «сцеплялся» с товарищем Лениным, протестуя против такого рода работы, который казался мне неправильным. Протесты мои как бы принимались, но через несколько минут забывались и игнорировались. В сущности, создалось 2 штаба: в кабинете Ленина и в моем. В кабинете Ленина как бы походный, так как товарищ Ленин имел стол в моем кабинете. Но чем чаще товарищ Ленин посещал свой кабинет, куда беспрерывно вызывались по его приказу всевозможные работники, тем более его распоряжения превращались в беспрерывную цепь. Правда, эти распоряжения не касались ни операций, ни войсковых частей, а только мобилизации «всех и вся» для обороны. Но этот параллелизм работы страшно нервировал меня. Наконец, я резко и совершенно несправедливо потребовал, чтобы товарищ Ленин освободил меня от работы по командованию. «Товарищ Ленин вскипел, как никогда: «Я вас предам партийному суду, мы вас расстреляем!»[94]. Также партийные традиции перенес в руководство государством и М.С. Кедров. Ленин перестал спускать ему вольности, когда Михаил Сергеевич самовольно вернулся (фактически – дезертировал) с разгрузки Архангельского порта – якобы для организации снабжения Северного фронта. Привыкший к довольно мягкой партийной дисциплине дореволюционных лет, Кедров распоясался настолько, что Ленин даже поручил Э.М. Склянскому 8 августа 1918 г. взять с него на заседании Высшего военного совета расписку в том, что последний больше не приедет «в Москву без его (Ленина. – С.В.) разрешения»[95].
К.А. Мехоношин впервые увидел Ленина 13 апреля 1917 года на собрании членов Военной организации при ПК РСДРП(б)[96]. В.А. Трифонов, судя по «Биохронике» Ленина, до своего назначения членом Главного штаба Красной гвардии внимания Совнаркома не удостаивался[97].
Об остальных членах коллегии Наркомвоена – Э.М. Склянском, П.Е. Лазимире, И.И. Юреневе – следует говорить особо, так как первый только начинал свою деятельность в комитетах при Временном правительстве, второй состоял в ПЛСР, а третий, как и В.А. Антонов, был «межрайонцем» до 1917 года и с В.И. Лениным не пересекался.
Вернемся к февральской коллегии. Вопрос о разделении обязанностей в коллегии к февралю 1918 года не был до конца урегулирован. Подвойский с Крыленко не могли до конца поделить обязанности наркома. Несмотря на то, что Подвойский с 21 ноября 1917 года представлял Наркомвоен в Совнаркоме[98], а в 20-х числах января 1918 года, как установил А.В. Крушельницкий, это положение было оформлено[99], Крыленко продолжал считать себя легитимным главой военного ведомства и, по крайней мере, 4 раза (трижды в январе и один раз в марте 1918 г.) в этом качестве апеллировал к Совнаркому
93
См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 109. Д. 14. Л. 76 и сл.
94
95
96
Владимир Ильич Ленин…Т. 4. С. 81–82.
97
Там же. Т. 5. С. 227.
98
См.: Сб. протоколов СНК. С. 41 и след.
99