Уарда. Любовь принцессы. Георг Эберс
Читать онлайн книгу.
на его обнаженный череп длинный и густой парик с локонами[14], а на плечи накинул шкуру пантеры, голова и когти которой были обтянуты золотой фольгой. Другой слуга поднес металлическое зеркало, на которое Амени бросил взгляд, поправляя шкуру пантеры на плечах и головной убор.
В ту минуту, как третий слуга хотел подать ему знак высокого сана, в комнату вошел жрец и доложил о приходе Пентаура.
Амени кивнул – и вошел тот самый молодой жрец, с которым разговаривала Бент-Анат у ворот храма.
Преклонив колени, Пентаур поцеловал руку главному жрецу, который, благословляя его, сказал звучно, изысканно строя фразы, точно читал книгу:
– Встань, сын мой. Твое появление избавит меня от необходимости покинуть сей дом в столь поздний час, если ты можешь сообщить мне, что беспокоит учеников в нашем храме. Говори.
– Не произошло ничего особо примечательного, учитель, – отвечал Пентаур, – и я едва ли побеспокоил бы тебя, если бы ученики не подняли шум из-за пустяков и если бы не приехала царевна Бент-Анат, так как ей понадобился лекарь. Неурочный час и свита, с которою она явилась…
– Разве дочь фараона заболела? – спросил Амени.
– Нет, отец мой, она вполне здорова. Желая испытать быстроту своих коней, она наехала на дочь парасхита Пинема. Будучи великодушной, она сама отвезла израненную девочку в дом ее отца.
– Она входила в нечистый дом?
– Да.
– И просит теперь, чтобы мы совершили над нею обряд очищения?
– Я думал, что ее можно оправдать, отец, так как истинное человеколюбие побудило ее к поступку, который, хотя и противоречит обычаям, но…
– Но? – строго произнес Амени и обратил свой взор, потупленный до тех пор, на Пентаура.
– Но, – продолжал молодой жрец, опуская, в свою очередь, глаза, – ведь это не может считаться преступлением. Когда Ра плывет по небу в своей золотой барке, то его света на дворец фараона изливается не меньше, чем на хижину отверженного. Так неужели же слабое человеческое сердце должно отказывать в своем золотом свете – в милости – человеку низшей касты только потому, что он беден?
– Я слышу, – заметил Амени, – слова Пентаура-поэта, а не жреца, на долю которого выпало счастье быть допущенным к высшему знанию и которого я называю моим братом и товарищем. Обязанность твоя и каждого жреца – помогать народу сохранять веру и жить по правилам отцов. Времена изменились, сын мой. При прежних царях тот огонь, о котором я говорил тебе, был окружен железными стенами, и мимо них безучастно проходила толпа. Теперь я вижу трещины в старых оградах; взоры непосвященных, грубых людей сделались проницательнее, и один рассказывает другому о том, что он, полуслепой, будто бы видел сквозь эти трещины.
Легкое волнение слышалось в его голосе, и, словно стараясь зачаровать поэта, он не отводил от него проникновенного взгляда, продолжая говорить:
– Мы проклинаем и изгоняем каждого посвященного, расширяющего эти трещины, и наказываем
Знатные египтяне брили голову и носили парики.