Святой образ Матери Божией

      Против неправедного пути земных владык (царей и церковных иерархов) выступал и «персидский мудрец» Афраат, называемый также Иаковом (ок. 260—275 и 345 г. н.э.). Жизнь он прожил в северной части Месопотамии, которая тогда входила в состав империи Сасанидов. Судя по всему, сирийский его родной язык, и он обратился в христианство из зороастризма. Может, поэтому его и называли на Востоке персидским мудрецом. Он принадлежал к «сынам Завета», т.е. к аскетической части церкви. Его считают наиболее видной фигурой в сирийской литературе до Ефрема Сирина. В своих трудах («Гомилиях») он не единожды подчеркивал, что Бог это и есть единственный царь. Он считал, что и мирской властью волен распоряжаться только Господь: «Всевышний властен над царством человеческим, чтобы кому захочет, дать его», ибо он и только он дал «людям власть друг над другом».

      Это справедливо в отношении всех правителей: и Навуходоносор у него получает власть «свыше». По мнению Афраата, царь, во-первых, есть такой же раб Божий, как и все прочие смертные, и во-вторых, ответственен перед Богом за действия в отношении подданных во время нахождения у власти: «О цари-венценосцы, помните о смерти, отнимающей венцы, возложенные на ваши головы. И она будет царем вашим до времени, когда воскреснете на суд» («О войнах»). В «Увещательной» беседе он говорит о некоем жестоком властителе, творящем несправедливый лицеприятный суд (возможно, речь шла тогда о католикосе Селевкии), напоминая ему о высшей власти в лице Бога. Вспомните строки и нашего поэта: «Есть Божий суд, наперсники разврата…» Говоря о новоперсидском царстве Сасанидов, он пророчествует о победе и власти Рима, ибо царство Персидское «грешно», а его правитель – глупец («неразумен был Мадай и неспособен править царством»). Но и Римская империя отождествляется у него с четвертым зверем (вспомните пророчества Даниила). Рим сохранит свое царство до второго пришествия и Страшного суда. Как видим, мироощущение сирийца окрашено гораздо более эсхатологически (по сравнению с тем, что наблюдалось тогда на Западе). Возможно, эти представления создали предпосылки для возникновения идеи христианского Римско-Византийского государства как вселенской богоизбранной империи, что будет существовать до конца мира. Отсюда недалеко до концепции Руси – «третьего Рима». Знаковым моментом стало то, что первым русским митрополитом, возглавившим Русскую церковь в 988 г., вскоре после крещения Руси, был именно сириец – Михаил Сирин. Сирия заняла в истории человечества исключительно важное место оазиса, весны христианства. Там сохранялся неугасимый свет веры и надежды. Там подготавливался взлет мысли. Там люди учились жить в мире и согласии друг с другом, несмотря на столь разные