Любовь, смерть и другие неприятности. 2006—2016 в стихах. Наталия Логинова
Читать онлайн книгу.в ладони камни с побережья.
они пропахли солью и дождем.
мы прячемся и снова всё сначала.
я им скажу, что что-то потеряла
и может быть к обеду мы вернёмся
но только если что-нибудь найдём.
«Здравствуй, Алиса. Я хорошо, спасибо…»
Здравствуй, Алиса. Я хорошо, спасибо,
как у тебя? Просто невыносимо
писать этой ручкой. Сменил, продолжаю: май
от января отстоит практически на полгода,
но если не знаешь, что отвечать —
как встарь
пиши про погоду.
Я – ничего. Ты, полагаю, тоже.
Эта похожесть нас довела до ручки
(хорошо не в петлю). Зачем-то лезу из кожи,
демонстрируя оригинальность ума. Боже,
почему, избавляясь от мелодрамной ноты —
безнадёжно —
выглядишь идиотом?
Впрочем, не обращай. Смысл моего письма,
устав от меня, ушел покурить, пока
я тут ваяю очередной балласт
буквострок в никуда. Тебе повезёт, бог даст,
сидеть в январе с этой дурацкой ручкой,
но тогда
это будет фарс.
Как и любой повтор. Только в театре сцена
раз за разом встречает аплодисменты зала,
жизнь, в отличии от, терпеливо дождётся финала,
чтобы не повторяться боле. Впрочем,
прекращу этот бред,
чтоб не влезть
в области многоточий
и прочие сферы. У нас мороз,
от окна дует. Пока я писал – замёрз,
и о чае горячем как-то больше приходят мысли,
посему завершаю. Жду ответа, тебе – сильнее.
Адрес прежний, ключи у тебя, я все тот же
дурак и писем
писать категорически не умею.
1 декабря
Мне хочется написать резко, отрезать четко, чтобы без недочётов на точках отрезка, чтоб было веско и читая потом как леска натянулась душа: от пальцев – до перепонок. Чтоб спросонок там, наверху, удивились: мол, жив Курилка, а мы-то его списали, всех спасли – а его даже не спасали, а он снова кропает какой-то бурлящий стих, с возрастом обнаглел и ни разу не испугался, сам не утих и не уняли его, мерзавца, и теперь даже тем, наверху, начинает упорно казаться, что создатель не то, чтоб ошибся, но явно перестарался, что-то слишком живое, больное туда вложив. Успокоить бы их, предложив: это всё – паранойя; я не Босх и не Гойя, сам себе и аэд, и миф, и толку-то в том, что я вообще еще жив.
Хочется успокоить, а тебе вот, поди, нельзя – ты, как водится, пешка, но апломба – как у ферзя; ты, как водится, нищий, но в душе совершенно принц; у желудка проблемы с пищей – у души зато нет границ. Ходишь-бродишь, гусляр, по свету, ищешь сам-не-пойму-чего, ни принцессы нет, ни монеты, даже дома нет – ничего. Толку что от твоих рассказов, толку что от твоих затей, Эверестов твоих, Парнасов, нерождённых твоих детей; ты же гол как сокол и холост, как патрон, обесмысслен весь. Ты – один уходящий поезд, для которого нету рельс.
Пытаешься объять весь мир ты всуе, а наверху тасуют и тасуют те пачки карт, которыми пойдёшь