Звёзды над Костромой. Никита Шамордин
Читать онлайн книгу.
p>Неизвестный миру автор сообщал: «Нежные, уютные, излучающие тепло шатенки недооцениваются мужчинами. И зря! У большинства из них ровный, спокойный характер. Они коммуникабельны и приятны в общении, с удовольствием заводят новые знакомства, с ними не нужно долго и мучительно подбирать тему для разговора, непринуждённая беседа завязывается сама собой. Им свойственны уравновешенность и стрессоустойчивость».
Антону же вечно везло на взбалмошных блондинок и упёртых брюнеток. Шатенка в его жизни была всего одна. И он очень отчётливо помнил, как приехал первый раз в Кострому. Это был какой-то литературный фестиваль, какие-то поэты в жюри, имён которых он никогда не слышал, они ставили ему в конкурсной ведомости оценки: «отлично» (поэт по фамилии Кривулин), «хорошо», «удовлетворительно», какой-то дядя и вовсе поставил «два». Поначалу он хотел обидеться и не откликаться на предложение приехать, но потом передумал. Наверное, потому, что никогда не был в Костроме. Как ни странно, его встретили на вокзале и повезли в большом автобусе с другими участниками куда-то за город, через Волгу. И хотя ему было уже под тридцать, ситуация напомнила давнишнюю, детскую ещё, поездку в «Орлёнок», стало смешно. Расселяли в каком-то общежитии по три-четыре человека в комнату. Он сразу же возле автобуса, попыхивая сигареткой, познакомился с Лёшей из Рязани и Сашей из Воронежа, и они решили застолбить комнату на троих и сходить за пивом. Местные девочки, которые называли себя гордо «оргкомитет», суетились с какими-то регистрациями, программами и прочей ерундой. Среди них выделялась одна – симпатичная, невысокого роста, с каштановыми волосами до плеч и большими карими глазами. Когда она улыбалась или смеялась, её печальные глаза печально улыбались или смеялись вместе с ней. «Какая красивая каштанка!» – сразу подумал он.
Здравствуй, мой Итальянец!
Если бы я могла, то всё своё время (и свободное, и рабочее) посвящала тому, что писала бы тебе письма. Тем более, что заниматься чем-то ещё у меня нет никакого желания. Отсутствие этого самого желания сказывается на результатах моей работы: в этот номер у меня слетел материал, и я сижу на информациях, за которыми надо носиться по всему городу. Впрочем, дурное дело – не хитрое.
Совсем другое дело, когда крыша отъезжает от перрона. У меня-то её просто-напросто снесло. С трудом представляю, что со мной будет дальше, потому что каждый новый день без тебя – это страшно.
Целую тебя!
Лё.
Раньше он всегда влюблялся в блондинок – это был его профиль: в детском саду, в школе, в пионерских лагерях, в комсомольских дружинах. Брюнетки могли быть его подругами, этакими друзьями в юбке, он мог делиться с ними своими любовями и горестями, гулять и приглашать домой, но чтобы влюбляться – нет. Перелом случился после школы, когда, неожиданно для себя, он влюбился в настоящую брюнетку с иссиня-чёрным отливом волос, немного полноватую, но открытую и рассудительную, улыбчивую и – главное – талантливую, она была художницей. В шатенок он не влюблялся никогда. Видимо, их вообще мало в природе.
Каштанка из оргкомитета вышла на крыльцо фестивальной общаги, когда он курил в ожидании чуда.
– Привет, меня зовут Лё, – сказала она.
– А меня Антонио, – отозвался он.
– Ты итальянец? – улыбнулась она.
– Семейное предание гласит, что да.
Лё засмеялась, и смех её был полон маленьких звонких колокольцев, хороший смех, ему он понравился. И сама девушка Лё с её грустными смеющими глазами тоже ему понравилась. И он предложил ей пойти гулять по городу, потому он здесь никогда не был и потому что он влюбляется только в блондинок, а с остальными предпочитает дружить, гулять, пить чаи и вино и вести долгие осенние разговоры. Кстати, и листья вдруг стали желтеть, как будто и правда в Костроме наступила осень. Много-много кленовых листьев вдруг зацвели вокруг разными голосами.
– А пойдём! – сказала она. – Я только узнаю, не очень ли я нужна в ближайшее время.
И они пошли, и поехали на троллейбусе, на такси, на каких-то неведомых средствах передвижения в город и через город, в знаменитый Ипатьевский монастырь, и бродили по нему, почему-то целуясь и смущая монахов, и один даже подошёл и сделал внушение, и она засмущалась, и сказала: «Пойдём отсюда», и они пошли. Они бродили по старинным торговым рядам, и по опавшим сегодня ночью листьям, и по берегу Волги, и говорили-говорили-говорили не вспомнить о чём, но было так легко, так воздушно, так осенне и так радостно, как будто они знали друг друга в прошлых жизнях и вот встретились теперь в новом рождении и хотят успеть рассказать друг другу всё, что произошло с ними за эту вечность.
Здравствуй, мой милый Антонио!
Сегодня у меня отличное настроение, потому что я провела весёлые выходные в деревне. Свежий воздух и верховая езда пошли мне на пользу. Мы с Машуней (ты её должен помнить) собираемся продолжить прогулки верхом.
Я усердно работаю, и работаю, и работаю… И я ужасно соскучилась по твоим письмам и стихам. Проявись!
Целую тебя сладко.
Лё.
– Антоха,