Нет мне прощения, потерялась я и еще раз, теперь уже на самом деле, на темной дороге между Домом-Музеем и «Камелией». Здесь отстала, там засмотрелась на лиловый фонарь – и вдруг осталась одна.

      Но погоревать вдоволь не успела: нагнал меня веселый Царицын и сказал магические слова «пять звездочек». И сказал слова еще более магические: Ксанка приехала, тебя ищет, бегает по этажам, матерится ужасно. Она тебе, говорит, подарок привезла тяжеленный. Воооот такая коробка. А еще, говорит, у нее книжка вышла, вот прямо в пятницу, послезавтра презентация в административном корпусе. А еще, говорит, кто-то идет за нами, чуешь? Я вот прямо по духам чую, что это Огарькова.

      Я так соскучилась по Ксанке, что не утерпела и совершила предательство: взяла Огарькову под локоть и завязала с ней длинный разговор о своем, о девочковом. У нее при себе тоже была заветная бутыль, так что от набережной до шлагбаума мы остановились несколько раз, и путь оказался долгим. У шлагбаума под фонарем собрались прощаться и расходиться, фонарь опять не горел.

      – Да мы все виноваты. И ты тоже, – сказала Огарькова чужим бесцветным голосом.

      – Что ты за меня говоришь?

      – То, что я некоторые вещи знаю лучше тебя. И если ты не знаешь, это не освобождает…

      – Ир, подожди. Ты сюда как попала?

      – Головина помнишь?

      – Ну.

      – Он мне приглашение выслал. Я приехала в Азов. А там сели в машину – и через тоннель.

      – А документы?

      – На пароме всех проверяют, а после тоннеля через одного. Бардак потому что.

      – Хоть какая-то польза от бардака. А обратно как?

      – Так же, с Головиным. Катька, давай возьмем все слова обратно. Мы пьяные. Не хватало еще нам разосраться. Вы с Ксанкой так и не помирились с тех пор?

      – Не помирились. Давай.

      Мы обнялись и разошлись.

      Путь к «Камелии» был темен и печален. Я прошла мимо пустой будки охраны, уловила из зарослей оживленные голоса, но никого по голосу не опознала и отправилась дальше. Спать не хотелось, ложиться было совсем тоскливо. Ксанка приехала, сказали. Нет здесь никакой Ксанки. Мы не разговариваем третий год. Переодеться, переобуться и обратно на набережную…

      Переобуться, да. Надо меньше пить.

      Я же все перепутала: не в прошлом и не в позапрошлом, а три года назад купила свои дурацкие босоножки. И как раз прошлым летом оставила на даче. А этим поехала и забрала. И подшила, и подклеила. И много чего еще подшила и подклеила из непригодного прежде.

      Потому