После того открыл уста свои

      и проклял день свой Иов. И сказал:

      «Погибни день, в который я родился,

      и эта ночь, в которую сказали:

      «Зачался человек!» Да будет день

      тот тьмою; да не взыщет Бог его,

      и да не воссияет свет над ним!

      Да омрачит тень смертная его

      и тьма ночная, да обложит туча,

      да устрашатся дня того, как зноя!

      Та ночь, – да обладает ею мрак,

      да не сочтись она вовек в днях года,

      да не войти ей в месяцев число!

      О! Ночь та – да она безлюдна будет,

      да не войдет веселие в нее!

      Да проклянет ее, кто в силах день

      проклясть и разбудить левиафана!

      Да смеркнется звезда ее рассвета;

      пусть света ждет она, и не придет он;

      да не видать ей ввек ресниц денницы

      за то, что чрева матери моей

      дверей не затворила, не сокрыла

      от глаз моих все горести мои!

      Зачем я, из утробы выходя,

      не умер, почему я не скончался,

      когда из чрева вышел? Для чего

      меня колени приняли? Зачем

      сосать сосцы мне было? Я б теперь

      лежал и почивал, и спал бы тихо,

      и мне покойно было бы с царями,

      с советниками всяческой земли,

      что для себя застроили пустыни;

      с князьями, у кого имелось злато,

      кто мог наполнить дом свой серебром.

      Или пускай, как выкидыш сокрытый,

      я не существовал бы, как младенцы,

      не видевшие света. Там навек

      все беззаконные перестают

      страх наводить; там отдыхают те,

      чьи силы истощились; и покой

      там узники вкушают и не слышат

      как грозно их надсмотрщики кричат.

      Уравнены там малый и великий,

      и раб свободен там от господина.

      На что же