Все началось с того, что какие-то доброхоты подарили ему в день Ангела, приходившийся на сердцевину летнего тепла и сочной дневной долготы, деревенский ткацкий станок. Несложный в управлении он вцепился в своего нового хозяина и не отпустил, покуда тот не обрел верных навыков и легкости в обращении с ним. Позже мастер и сам не оставлял своего нового приятеля целыми днями, прилагая и совершенствуя усилия к взаимному удовольствию. Старые увлечения и работа были почти заброшены. Материал для тканья – нитки разной плотности и толщины – находился без особых усилий. Помогали все, кого привлекала возможность увидеть неожиданные результаты действий новоявленного ткача. Свалка мотков бесцветного шелка, шерсти и хлопка время от времени выравнивалась, упорядочивалась и превращалась в уравновешенный склад.

      Ткач жил среди тонких и плотных нитяных путей, блуждал и терялся, заходил всё глубже, погружался и почти тонул в сумбуре и нелепице чуждых законов, но, не рвя, не разрушая прямой и вместе с тем витиеватой их логики, возвращался к правилу и началу.

      Ткач обретал в нынешней своей профессии, новой и самовластной, свой иной облик, иной источник духовного существования, источник иной увлеченности, иного бытия.

      Ткань затребовала себе яркого лица, ярких разнообразных лиц и их выражений.

      Новобранец изыскал время, забросив решение изученных задач, и занялся естественным колдовством, творением цвета: сочетаний элементов растений, организмов животного мира и самой земли, дабы окрасить нежное руно, льняную пряжу и шелковые нити, дать им самоопределение и многозначность. Ему хотелось найти ранее неизвестные глазу разливы сияний, перемещения оттенков, что прятались и не находились, по причине неумения ткача разгадывать тайнопись стеблей и крыльев. Он ничего не знал, никакие открытия, сделанные до него тысячелетиями, не были ему ведомы. Если что и приходилось когда-то слышать, он удалил из памяти жестко, чтобы чистым выйти на поиск. Освобожденный от сомнений разум его гулко ухал пустотой, не затрудняя, не утяжеляя простор действий, предстоящих зачинателю. Он не ждал, что тайна разверзнется, вскроется и поддастся. Он не предполагал порядок будущих действий. Сердце его было спокойным.

      Он вгрызся в почву и к вечеру первого