Спустили с радужных небес

      Распоряженье, директиву

      Считать, что жизнь – сплошное диво

      И что она полна чудес.

      И вот, послушная верхам,

      Я приступила к исполненью —

      Живу в восторге и волненьи,

      Что ясно видно по стихам.

      А ведь в какие-то года

      Прямое было указанье

      Считать, что жизнь есть наказанье,

      Страданье, каторга, беда.

      А, может, небо ни при чём,

      И, хоть я небесам внимала,

      Но их совсем не понимала,

      Была бездарным толмачом.

      И снова лист живёт в тоске,

      И снова он на волоске

      Висит, и снова с первым встречным

      Он рвётся говорить о вечном.

      И так он рвётся говорить,

      Что рвётся тоненькая нить,

      Которая его держала

      И за него весь день дрожала.

      Да нет, не света. Только лета

      Недавно наступил конец.

      Не наложил ещё Творец

      На всё решительное вето.

      А, значит, Он готов продлить

      Сию волшебную волынку

      И вешать свежую картинку

      На еле видимую нить.

      Черно-белая музыка, как

      Тебе петь удаётся?

      Почему – будь то свет или мрак —

      Тебе дивно поётся?

      Почему, моя музыка, ты

      Так щедра на оттенки

      И способна снимать с черноты

      Белоснежные пенки?

      Почему, зная только одно, —

      Клавиш чёрный и белый,

      Никогда ты не тянешь на дно,