Дневник неудачника. Том 1. Requiem…. Сергей Котелевский
Читать онлайн книгу.
ночь проникает повсюду и с нею леденящая дрожь обнажённых ветвей…
* * *
…Никто меня не позовёт, ничей голос меня не окликнет по имени. Почему бы кому-нибудь да и не вспомнить, что я существую? Ну, хоть бы другу, которому я одолжил рубаху, или женщине, на которую я заглядывался с самого дна души. Так одинок я с глазу на глаз с памятью, что решаюсь: пускай меня окликнут, назовут мое имя, хоть подшутят, что ли, чмокнут в щеку. И хоть чуть-чуть полюбят таким, каков я с изнанки, и позовут, и назовут моё имя…
* * *
Я не больно силен в истории и не острю на латыни, не пишу по-английски. Мне не дали ничего, кроме меня самого; о разных историях, в которые я углубляюсь, мне удается прочесть в книгах, взятых у друзей и знакомых. Ни чинов у меня, ни званий нет, и в школе я никогда никому не служил примером. Старший братишка давал мне кусочки колбаски, чтобы не хныкал. А время тех моих лет текло и текло между пальцев и не только бороздило лицо – даже в скелет просачивалось. И теперь всего себя чувствую как бы изнутри этой жизни и этого времени. Вот всё, что в наследство досталось мне, – это скука да несколько штук могильных камней, средь которых читается и фамилия моего братика… А ещё у меня есть кость-амулет, душа, велосипед…
* * *
…В этом ублюдочном городишке в парочке блевушечных кабаков торгуют третьесортной сердечностью. В этом суетливом, никчёмном городишке не найти друзей и плотный туман событий постепенно окутывает нас: сквозь него галактика видится нам красной истиной брошенной в бесплодную почву, на засохший росток человеческий, чьё место где-то не здесь, да, все мы здесь чужие… Цветочно-изнеженный разум – это переполненная ночлежка, набитая до отказа вопреки избытку испарений, рядом завод по перегонке спирта – самое мощное промышленное предприятие, и это означает пресыщённость умов, нехватку дружеского общения.
* * *
…Средь грязных, сутулых забойщиков, в три центнера толкаешь вагонетку – за блеском спин, красных, как в живодёрне, я вдруг вижу плешивого малолетку. Белеет череп яичной скорлупой – ты высекаешь искры этой ночи, слепой, не привычный к дневному свету, заживо погребенный рабочий, не читающий сонетов. Ты слишком долго прожил под землёю, в четырнадцать пора вернуться к людям… Смотрю в разверзающуюся печь – рябым мне чудится скопление человечьих тел! Закрою глаза – становится жутко, как в забое!
Работа нам нужна другой породы —
над грудой выработанной породы…
* * *
«БУНТ»
…Зори люблю – все на свете, и сумерки все – ненавижу. Как бескорыстны пути, коль они бесконечны! Как прекрасны рассветы, коль не знают заката! Как полезны предметы, чьи секреты забыты!.. Колоннады в руинах, и разбитые вазы, и изломанность линий, и капризы природы, где не властны приказы!
Плыть, как лодки без вёсел, и летать, словно птицы, что покинули гнёзда! Быть негаданной вестью, быть внезапным бутоном, смочь