Олигархи тоже платят. Владимир Кулеба
Читать онлайн книгу.
соком яблока, в его руках становится еще больше. Да и не в весе дело, конечно же. Когда они набрасывались друг на друга, ни один диван не выдержал бы. Здесь не то что голову потеряешь – живым хорошо бы остаться. Как выключатель какой-то щелкнул, мгновенно и ослепил, и оглушил, и память отшибло. Такая вот любовь началась. И не любовь вовсе, а как говорила Лена – патология.
Федор, как ни странно, не был избалован женщинами. Можно сказать, ему с ними не везло с самого детства. Он-то и попробовал первый раз в двадцать лет – никто и не поверит, – окончил десять классов, а женщину не узнал. А когда? Днем в футбол играли до вечера, потом с друзьями слонялись по Чоколовке, другие интересы, не до баб. Да и не тянуло особенно. Потом уже, в институте, разгулялся. Да и то сказать – как-то второпях, несерьезно все, не по-взрослому, а отсюда и не в кайф. Федор боялся их, с напрягом переносил все ласки, только и думал, как слинять поскорее. Барышни, кстати, это чувствовали прекрасно, и особо не навязывались, ни на что такое серьезное не рассчитывали, называли между собой горем луковым. В смысле, что столько усилий на него потратишь, пока в постель затащишь, а удовольствия того, что представлялось – с гулькин нос. Ну и валяй себе, дальше носом крути, пусть другие тебя добиваются, может им больше обломится.
В шестом классе Федор, правда, серьезно влюбился в пионерлагере, до сих пор помнит имя: Лена Быстрякова, балерина, танцевала на всех концертах в тапочках белых, пуантах и пачке, когда на цыпочки становилась, у Федора дыхание перехватывало, точь-в-точь как сейчас. И надо же: тоже Лена! Но сегодня Федор – богатый буратино, известный всему Киеву мужик, а тогда был с теткой Оксаной, на манной каше и селедке с картошкой сидели. И когда Лена Быстрякова, уже в Киеве, ему позвонила и пригласила на день рождения, он не пошел. Во-первых, потому что струсил, а во-вторых, – не в чем было, нечего одеть, в школу зимой в одной рубашке бегал под пальто, но всегда в выстиранной и наглаженной, что отмечали все учителя. Первый костюм тетка справила ему, когда десятый класс оканчивал, на выпускной, и то перелицованный с дядькиного, сколько в шкафу висел – неизвестно. «Как оборванец», – сказала как-то про него девушка, с которой он целовался в ее парадном на Подоле, на Жданова, нынешней Сагайдачного. Когда только познакомились, и он повел ее в кафе «Снежинка», на Красноармейскую, угощать мороженным, в кармане все перебирал мелочь, боялся – не хватит, ведь продавали по весу, продавщица за стойкой ложкой своей накладывала, раз – так, другой – больше, как получится, словом. Хватило, еще и копеек пятнадцать – двадцать оставалось. Та девушка, когда он принес удивилась: а коктейль? Совести нет, на один только и хватило. «А себе?» – «Горло что-то болит, не хочется». – «Не хватило, наверное» – догадалась она и рассмеялась.
Господи, и сколько таких унижений приходилось в детстве выносить на каждом шагу. Сейчас ему по фиг – какие джинсы носить, костюмы и галстуки, когда в Вене ждали свой рейс, зашел в дьюти-фри, отобрал дюжину костюмов, пятнадцать сорочек, два