Дом на Озерной. Андрей Геласимов
Читать онлайн книгу.
на то, что в конечном итоге все будет хорошо, пусть даже необязательно у него самого. Димка вечно носился с какими-то коммерческими идеями, зарабатывал, прогорал, во что-то вкладывался, и Тетерину было приятно следить за этой бурлящей жизнью, хотя, как интеллигентный человек, он иногда корил себя за то, что симпатизирует, в общем-то, обыкновенному торгашу.
В глубине души он стеснялся этой симпатии, а в моменты душевного подъема и в первые несколько дней после зарплаты стеснялся и своих мыслей о жизненном успехе. В Москве, насколько он знал, интеллигенция уже давно не чуралась бизнеса, и деловая хватка считалась там скорее достоинством приличного человека, но здесь, в глубокой провинции, интеллигенты по-прежнему носили круглый год одни и те же старые джинсы, перетягивали сломанные очки изолентой, пили плохую водку и сильно беспокоились о вечном.
– Не все, знаете ли, Чеховым теперь увлекаются, – вздыхала соседка Тетерина, бывшая учительница начальных классов, когда встречала его у лифта с потрепанной книжкой в руке. – А с другой стороны, денег в кармане от Антона Павловича не прибавится.
Насчет денег Тетерин был с ней согласен. Денег Чехов не приносил. После пятнадцати лет врачебной практики Тетерин уже наверняка знал, что в современной России нельзя жить на зарплату, но как на нее не жить, ему было неизвестно. Носителем откровения был веселый и беззаботный Димка. Чехова он никогда не читал, поэтому знал, как жить не на зарплату.
В то утро, когда Мария запретила Женьке толстеть, Димка примчался к Тетерину в поликлинику. Он должен был ехать в аэропорт, встречать свою третью сестру Валентину, но вместо этого, рискуя опоздать к рейсу, сидел в кабинете у Тетерина. Тот слушал его вполуха, занятый страшным сумбуром в своей голове, а Димка напористо говорил ему что-то чрезвычайно важное про жилищный вопрос, кредиты, откаты, про огромную партию компьютеров и почему-то Китай.
Все это было до такой степени дико, непонятно и неинтересно Тетерину, что даже если бы он захотел в это вникнуть, ему потребовались бы нечеловеческие усилия. Теперь же, когда он мучительно разрывался между чувством стыда перед своей женой и чувством вины перед своей дочерью, Димкины разговоры о бизнесе были далеки от него как никогда раньше. Он рассеянно пролистывал принесенные медсестрой карточки пациентов, кивал Димкиным словам, а сам снова и снова переживал затеянный им с утра бесполезный и совершенно неловкий разговор о сексе. Чувствуя, что краснеет, он тер пальцами лоб, старался прикрыть лицо, и перед ним тут же возникала склоненная голова дочери, которая осталась сидеть на диване в какой-то неожиданно покорной и беззащитной позе, а он даже не попытался приободрить ее перед уходом.
Тетерину вдруг неудержимо захотелось встать и немедленно вернуться домой, чтобы сказать Женьке, что он ее любит, но потом он вспомнил, что она в школе, что у нее контрольная и что перед Димкой будет неловко, и он взял себя в руки, разобрав, наконец, фамилию «Приходько» на потрепанной карточке. До этого фамилия расплывалась,