Смешно, смешно, невыносимо,

      Неотразимо, по любви,

      Давай сюда глаза красивые

      И губы теплые твои,

      Да, по частям любить нелепо,

      Пожалуй, лучше целиком.

      – Куда с тобой поедем летом?

      – А хочешь кофе с молоком?

      И шар земной нам будет светом,

      А не бесцветным уголком.

      Хотела что-то изменить,

      меня хватило ненадолго,

      где много слов и мало толка,

      искать, надеяться, винить

      кого-то, искреннего чувства

      ждать, разжигать чужой камин,

      ходить, как кошка от искусства,

      по крышам тем же и одним,

      кто обезвожен, обесцелен,

      кто потревожен, обесценен,

      и под прищуром, под прицелом,

      под жадным кошкиным зрачком —

      я обойду того сторонкой;

      а помнишь, я тебе сестренкой

      была, и черною воронкой

      нас засосало в этот дом.

      И воронок остановился,

      такой же черный, как дыра.

      Ты улыбнулся и простился,

      я а рыдала до утра,

      забыв, что это лишь игра…

      Завяжите мне голову плотно,

      перекрестите плоть,

      босоногое я животное,

      не могу его побороть,

      я от страсти еще нелепее,

      я меняю за цветом цвет,

      я за серым голубем следую

      коготь в коготь и след в след.

      я просачиваюсь в тебя мыслью,

      в волосах твоих лентой вьюсь,

      на губах моих ветер кислый,

      облизала бы – но боюсь —

      это крови запах нечистый,

      это пройденных сотни стран,

      это выстрел, глухой выстрел,

      это песня сквозных ран,

      это Лоуренс Аравийский,

      предводительствующий караван…

      Потерялась. Пустыня, камни,

      скорпионы, слюда, ками,

      откуплюсь ли слезой, деньгами,

      или шуткой или словами,

      вот и звезды над головами,

      и, вращаясь еще неистовей,

      распахнулись шатры небесные,

      побывала твоей невестой,

      побывала твоей песней,

      побывала водой жаждущему,

      подавала себя страждущему,

      не сбивалась и не сбывалась,

      с голых