Приворотное зелье. Михаил Ульянов
Читать онлайн книгу.
допекли беднягу. «Черт с вами, – махнул он рукой. – Но у меня только четвертинки. Дам столько, сколько влезет одному из вас в карман».
А на Охлопкове – он высокий, представительный – была роскошная, прямо-таки шаляпинская шуба. Он распахнул ее, разрезал подкладку, сделав необъятный карман, и туда вошел чуть ли не ящик четвертинок. Друзья-товарищи подхватили его под руки и с большим почтением и осторожностью повели восвояси.
Кто с ними работал, рассказывал: бывало, вся братия до пяти утра гудит. Но на следующий день, в одиннадцать часов, побритые, пахнущие мужским одеколоном, они появлялись в театре, и, глядя на них, трудно было поверить, что они всю ночь гусарили. И упаси Боже кому-нибудь прийти на репетицию «под мухой» – они этого не потерпели бы.
У вахтанговцев существовал неписаный кодекс правил поведения, которого все неукоснительно придерживались.
Главное – дело. Это свято. Но какие бы ни были твои заслуги перед театром – самовосхваление, фанфаронство, задирание носа решительно пресекались. А потому никому в голову не приходило козырять, как это бывает в других театрах, своим званием, мол, я народный артист, а ты всего лишь заслуженный или вовсе «никакой».
Не приняты были в нашей среде чрезмерная восторженность, славословие, лесть. Может, потому любая похвала ценилась высоко.
В самом начале моей работы в театре режиссер радио Марина Александровна Турчинович записала в моем исполнении отрывок из романа «Молодая гвардия» Фадеева – «Руки матери». На следующий после эфира день ко мне подошел М. Ф. Астангов и, обратившись по имени-отчеству, сказал: «Слушал, как вы читали «Руки матери». Прилично. Прилично. Я вас поздравляю».
Для меня это было дороже хвалебной рецензии.
Эти правила и традиции помогали нам работать. Но надо признать, что наряду с ними были традиции, нарушение которых шло порой на благо театру.
К примеру: вахтанговцы не допускали в свой клан «варягов». За семь десятилетий считанные единицы актеров пришли в театр со стороны. В их числе – М. Ф. Астангов, Н. С. Плотников, А. Л. Абрикосов.
Многое потерял бы театр, не измени он этой своей традиции!
Крупнейший актер своего времени, Михаил Федорович Астангов был известен как исполнитель роли Ромео в спектакле Театра революции, Гая в «Моем друге» Н. Погодина, поставленном в том же театре, Пастухова в «Первых радостях» К. Федина в Вахтанговском. Широкому зрителю он знаком по фильмам «Котовский», «Заключенные», «Мечта», «Русский вопрос» и другим.
Астангов был истинным рыцарем театра, боготворил его. Он не работал в театре, а преданно служил ему. Он не играл, он жил на сцене. В его силах было вытянуть откровенно слабый спектакль. На Астангова ходили. Он обладал абсолютным вкусом, мало как кто другой знал и понимал театр. Суховато-суровый внешне, он мог неожиданно блеснуть остроумием, немногословный – выдать убийственную метафору.
Поставили у нас в театре «Ромео и Джульетту». У меня там была роль герцога – это он произносит в конце