Что такое счастье. А. И. Осипов
Читать онлайн книгу.
служат началом и причиною для других страстей; таковы: объядение, нега, развлечение, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства. В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей: последствия их будут уничтожаться сами собой»[36].
Как видим, достижение духовной чистоты и святости требует знания основ и законов духовной жизни, в противном случае неопытный подвижник может легко заблудиться и впасть в мечтательность, в прелесть. Последний термин, часто употребляемый отцами, замечателен тем, что он точно вскрывает само существо ложной духовности: тончайшая лесть себе, самообман, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость. Поэтому чрезвычайно важно знание того, как отличать лжедуховность от истинной святости.
Прелесть обычно «закладывается» в изначально ложной цели, которую аскет ставит перед собой: он может искать откровений, благодатных даров, высших наслаждений, экстаза, или стремиться к познанию тайн того мира, или жаждать славы человеческой.
В Православии искание всего этого решительно воспрещается, поскольку подобное стремление без очищения души от страстей приводит человека к самомнению, духовному сладострастию, гордости и, в конечном счете, к гибели. Святитель Игнатий предлагает такой святоотеческий критерий для различения святости от прелести:
«Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении.
Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть»[37].
Преподобный Симеон Новый Богослов, рассуждая о тех, кто на молитве «воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых», прямо утверждает, что «это есть знак прелести»[38].
Подобных высказываний отцов Вселенской Церкви можно привести сколь угодно много. Все они едины в том, о чем предупреждал еще апостол Иоанн Богослов: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4: 1).
Значимость этого предупреждения для нашего времени особенно актуальна. В сознание нашего народа сейчас с огромной силой внедряется идея равноценности по существу всех религий, вплоть до самого грубого язычества с его нравственной разнузданностью и извращенством. Мистицизм всех цветов и оттенков широкой волной заливает теперь нашу Русь, некогда святую в стремлении к Богу и как-то защищенную от «свободного» Запада, а ныне открытую для всех духов преисподней.
Но когда для получения плодов святости вместо законного труда исправления и очищения своей души от всякой грязи предлагаются средства «срывания плода» тайных познаний, мистических прозрений и наслаждений, власти над природными и оккультными силами, то не ясно ли к какой святости призывается человек?
В