Сомнений больше не осталось,

      Теперь понятно для кого,

      Она так стала малеваться,

      Конечно же, не для него.

      Свернувшись кошечкой невинной,

      Лежала в кресле Аминат.

      Она спала еще… Но грубо

      Растормошил ее Мурад:

      – Вставай, стыдливая овечка, –

      И фото ей швырнул в лицо, –

      Скажи мне, сколь раз, змеюка,

      Спала ты с этим подлецом?..

      Она дар речи потеряла,

      Не веря собственным глазам,

      И лишь ресницами моргала,

      Как крылышками стрекоза.

      – Ах, Боже мой, какая гадость…

      Мурад, не знаю я того,

      Кто здесь со мной лежит в постели…

      Поверь, не видела его.

      – Да, ты еще, как стерва, лжива, –

      Воскликнул с грозным гневом он, –

      Я сделал множество ошибок,

      Но эта страшная, как сон.

      Ты не жена мне перед Богом, –

      Он троекратно повторил, –

      Домой сейчас же убирайся,

      Уже билет тебе купил.

      И бледная, как смерть, Амина

      Вдруг прошептала, как в бреду:

      – Это подстроила Марина,

      Она накаркала беду.

      Чтоб ревновать тебя заставить,

      Она хотела мне помочь…

      Мурад заскрежетал зубами:

      – Замолкни ты, шайтана дочь!

      Не вмешивай сюда Марину

      И знай, изменница, она

      Мне никакая не подруга,

      А настоящая жена.

      Законная… Возьми мой паспорт

      И ты увидишь в нем печать,

      Где и она, и двое деток…

      Я больше не хочу молчать

      И врать тебе, ведь