И вдруг в квартиру позвонили…

      И с возгласом: «Любимый мой!..» –

      Уставшая от слез горянка

      К защелке ринулась дверной.

      Но на пороге спотыкнулась

      И замерла с открытым ртом –

      Три парня в милицейской форме

      Заполнили дверной проем.

      На миг в слабеющем сознании

      Быстрее пули пронеслось:

      «Аллах, неужто в самом деле

      С Мурадом что-нибудь стряслось?..»

      И лишь в машине милицейской

      Она очнулась, наконец,

      И, ничего не понимая,

      Забилась в угол, как птенец.

      В пропахшей куревом дежурке

      Сидела молча Аминат,

      Блуждал по выцветшим обоям

      Ее полубезумный взгляд.

      – Кто ты такая и откуда?

      Что делала в жилье чужом?.. –

      Вопросы милиционера

      Она понять могла с трудом.

      – Кто твой хозяин? Ты живешь с ним?

      И сколько платит он тебе?.. –

      От этих слов, дрожа и плача,

      Она доверилась судьбе.

      Робка, как бедная овечка,

      Она сидела у стола

      И взоры трех верзил огромных

      К своей фигуре привлекла.

      И вправду хороша девчонка,

      И черноглаза, и стройна,

      Небось любовному искусству

      Давно обучена она.

      И можно с ней договориться,

      Чтобы покладистей была,

      И в камере повеселиться,

      Другие отложив дела.

      – Мы на добро добром ответим, –

      Ехидно ей сержант шепнул, –

      Но если будешь ты упряма,

      В тюрьму отправим, не в аул.

      Напишем, что обворовала

      С сообщником квартиру ты…

      Он улизнул, а ты попалась…

      За это, милая, кранты.

      И, побледнев