Каждому свое. Валентин Пикуль
Читать онлайн книгу.
перед ним в выжидательном поклоне. И тут все поняли, что Бонапарт для Талейрана – это не только первый консул, он для него что-то иное, что-то высшее…
Среди многочисленных гостей была и Жюльетта Рекамье. На ней не было никаких драгоценностей: красоту не украшают – красота сама по себе. Правда, в прическе женщины была скромная ленточка, но ее выдернул из волос Бернадот, сказавший, что это – ценный сувенир для его погибшего сердца:
Подвинувшись ближе к Моро, женщина шепнула ему:
– У Талейрана глаза мошенника, торгующего из-под полы фальшивым жемчугом, а руки красные, как у прачки, которая не успевает перестирывать чужое белье.
Моро был человеком наблюдательным:
– На тебя очень пристально глядит Бонапарт.
– Да. Я тоже это заметила…
Рекамье поникла с таким видом, будто хотела у всех мужчин выпросить прощения за свою красоту.
– Слишком любима всеми, – тихо сказал ей Моро, – способна ли ты любить только одного?
Через складки веера он услышал ее шепот:
– Я истосковалась в разлуке с тобою… приезжай. Я как раз обещала гостям показать Авейронского дикаря!
6. Нетерпение
Утром грязный трубочист, спускаясь по веревке с крыши, заглянул в окно спальни Рекамье:
– Ку-ку! Я ведь тоже большой ваш поклонник…
Муж мадам Рекамье был старше ее на тридцать лет, а ранее – любовник ее же матери. Нет, он не женился по страстной любви. Банкиру требовалась отличная реклама для конторы, чтобы клиенты, увидев Жюльетту, стали покладистее в финансовых сделках. Парижане говорили, что муж оставался для нее только отцом, говорили, что у Жюльетты имеется один тайный телесный изъян, мешающий ей наслаждаться любовью. Банкир облицевал комнаты жены громадными зеркалами, чтобы она никогда не забывала о своей красоте:
– Такой товар на тротуарах Парижа не валяется…
Доминик Рапатель пристально наблюдал за рассеянным поведением своего генерала. Осторожно спросил:
– Кажется, пора закладывать карету?
Моро назвал ему адрес – улица Мон-Блан.
– Карету подать к дому банкира Рекамье, где раньше жил банкир Неккер, отец Жермены де Сталь. Кучер знает, где надо остановиться. Запрягай не белых лошадей, а черных.
– Черных лошадей в черную карету?
– Согласен. Но лицо я не стану мазать сажей…
Но прежде он решил сделать то, что подсказывала ему совесть, и навестил Розали Дюгазон. Любящая женщина, она прошла по жизни достаточно сложный путь, и нельзя было обижать ее на прощание. Когда-то балерина, затем певица, потерявшая голос, она «скатилась» до жалкой драмы. Усталые глаза актрисы были расширены от множества чашек крепчайшего кофе, и они расширились еще больше, когда на пороге ее жилища появился генерал Моро… С жалобным криком, как подстреленная птица, Розали кинулась к зеркалам, чтобы скорее поправить на голове кружевной «фюшю».
– Так я и знала! Ты не мог не проститься со мною, ты не мог не прийти ко мне…