Досье генерала Готтберга. Виктория Дьякова
Читать онлайн книгу.
выговаривая слова. – Неужели ты забыл?
– Я не забыл, – нахмурился Гриц. – Я ничего не забыл, Катя. Я уже послал Маше письмо, где объявил, что расторгаю помолвку, я просил ее простить меня…
– Но матушка, – воскликнула я в изумлении, – твоя матушка, Гриц, она же желала этого брака!
– Моей матушки больше нет, – он ответил, слегка помрачнев, тень пробежала по его красивому, молодому лицу. – Теперь многого нет, Катя. И может быть, больше уже никогда не будет. Все изменилось, Катя. Но возможно, это и к лучшему. Ты мне не ответила, ты согласна?
– Но ты же не любишь меня, – я и сама понимала, что говорю глупость, но почему-то боялась, вдруг не любит, вдруг просто жалеет? Ведь представить невозможно, чтобы князь Белозерский полюбил меня, вот такую, совсем обыкновенную.
– Ты говоришь глупости, Катя, – сказал Гриц с легким упреком, прижимая мою голову к своему плечу. – Неужели ты думаешь, что ради забавы я разбил сердце Маши? Я знаю, что мое решение принесет ей много горя. Но я не желаю обманывать ее – это было бы унизительно для нас обоих. Тем более что в том теперь нет никакой нужды. – Я люблю тебя, Катя, – добавил он, понизив голос, проникновенно. – Мне следовало бы попросить твоей руки у твоего отца – моего давнего товарища, капитана Опалева. Но увы, его давно уже нет в живых. И к его счастью, он не дожил до всего того, что теперь творится. Мне остается только спросить тебя, ты согласна стать моей женой, Катя? Не думая ни о моей покойной матушке, ни о княжне Маше? Предоставь мне беспокоиться о том. Просто ответь – и все.
– Конечно, я согласна, – не дослушав его, я вдруг заплакала, заплакала от радости, от переполнявших меня чувств. – Могла ли я надеяться, Гриша? Могла ли я надеяться…
– Тогда завтра венчаемся, Катя, – он с нежностью поцеловал меня в губы. – Ждать некогда. Мы скоро выступаем на Царицын.
– Уж много лет прошло с того дня, – Катерина Алексеевна вздохнула и снова опустилась в кресло напротив Лизы. – А кажется, закрой глаза – все было только вчера. Только во сне или в недолгие часы одиночества, каких выпадает мало, является ко мне тот памятный день в Ростове, когда Гриц предложил мне руку и сердце на всю оставшуюся жизнь. Которая, как оказалось, была очень коротка.
Невинной девой, невинной в прямом смысле – Григорий берег меня, понимая мою неопытность и чувствительность, – я стояла перед алтарем в белоснежном платье из тонких брюссельских кружев, и мне казалось, что счастье теперь навсегда сделается моим спутником. Что бы ни ожидало нас впереди, рядом с Грицем мне было ничего не страшно. Хоть в изгнание, хоть на каторгу, лишь бы не расставаться никогда. Я была готова разделить с ним все – как Маша Волконская, как Катя Трубецкая. Но я даже вообразить себе не могла, что ничего этого мне не придется делать. Гриц погибнет, а я, – Катерина Алексеевна стукнула пальцами по нашивкам на воротнике, – стану комиссаром сталинской пропаганды.
Я помню, генерал Деникин, который присутствовал на нашем венчании, поздравлял нас, потом в нашу честь в дворянском