Мудрец_05. Екатерина Соболь
Читать онлайн книгу.
он вернулся на свое место, все было по-прежнему, разве что Илья и рыбак теперь подтягивались на спор, держась за край полки. Хорек, к счастью, был убран на место, но Паша все равно чувствовал его присутствие по своим слезящимся глазам и кому в горле.
Тут девушка посмотрела на него и, не переставая трясти погремушкой, требовательно спросила:
– Ты не заразный? У тебя правда аллергия?
Паша кивнул.
– Давай-ка проверим, – одной рукой не выпуская ребенка, второй она ловко нащупала в своей сумке упаковку таблеток и выщелкнула одну ему на ладонь. Паша проглотил насухо – он не хотел знать, где в этом поезде берут воду, – и откинулся головой на стену. Скоро его отпустило, дышать стало легче.
– Спасибо, – просипел он. – По-моему, вы мне жизнь спасли.
– Не за что. А теперь подержи-ка его, пойду умоюсь, – и она вдруг протянула ему ребенка.
– Почему я? – пролепетал Паша.
Она обвела взглядом остальных. Рыбак с Ильей теперь сидели друг напротив друга, сцепившись ладонями, и каждый пытался повалить руку соседа на стол. Толстяк поглощал очередной бутерброд и покачивал головой в такт музыке в наушниках. Директор смотрела в кроссворд так, будто взглядом пыталась заставить его загореться.
– У тебя тут самый благонадежный вид, – сказала девушка. – Аккуратненько подержишь? Он только поел, не проснется.
Паша открыл было рот, чтобы возразить, но она уже ушла. Он никогда не держал детей, так что просто замер неподвижно, как статуя, а потом ребенок заворочался, приоткрыл глаза и заплакал. Паша беспомощно огляделся. На плач никто не обратил внимания – за два часа к нему все привыкли.
Он слегка покачал ребенка – так, как видел в фильмах. Но тот молотил по воздуху ручками и Пашу за свою маму явно не принимал. Еще в фильмах детям пели или рассказывали что-нибудь. Петь Паша не умел, и с отчаяния решил рассказать. Он весь вечер думал об отце, картинах и о том, что такое отец мог найти где-то под Сочи, и теперь брякнул первое, что пришло в голову:
– Жил да был художник Коровин. Он рисовал лодки, набережные, Черное море. Любил яркие краски, чтобы цветы были пестрыми, а море – синим. Там, куда мы поехали, все будет как на его картинах.
Паша мерно потряхивал младенца, поезд тоже потряхивало, и слова от этого получались ритмичными, упруго отскакивали друг от друга, как мячи от асфальта. Младенец затих, и Паша, воодушевленный успехом, решил продолжать в том же духе:
– А есть еще Васнецов, прямо для тебя, малец. Добро пожаловать в его волшебный дворец, где повсюду царевны, волки, ковры-самолеты, здесь храбрый витязь не останется без работы. Или Рерих – он рисовал горы, Азию, дикие прерии, странных существ и прочее, днем и ночью, с понедельника по воскресенье. Ну а мне нравится Верещагин. Его любят мальчишки, ведь он про войну знал не понаслышке – сам поехал на фронт, воевал с японцами и пошел ко дну на боевом броненосце. У него на полотнах – черепа, шпионы, солдаты, люди убивают друг друга без жалости – даже Илье такие картины понравились бы. Еще был Серов, и – если спросить моих сверстников,