Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе. Александр Стыкалин
Читать онлайн книгу.
когда замечал, что одна из главных причин неуверенности и непоследовательности «венгерских товарищей» кроется в отсутствии должного авторитета партии и власти. Между тем ужесточение политики никак не могло вести к повышению их авторитета. Руководство ВПТ, не имевшее конструктивной программы по выведению страны из кризиса, к осени 1956 года само загнало себя в положение, когда в одинаковой мере пагубной для него была любая из двух альтернатив – идти на новые уступки, упуская власть из рук, или «завинчивать гайки», еще более усиливая напряженность в обществе. Один из партийных функционеров, беседовавший с советским дипломатом 13 сентября, уже мог с полным на то основанием констатировать: обстановка в стране стала настолько напряженной, что уже не отличается от той, что была до пленума[46].
Круг общения сотрудников посольства по-прежнему, как правило, ограничивался противниками реформ, которые, опасаясь за собственное положение, оценивали происходящее все более панически. Критика Политбюро за нерешительность и уступчивость, становившаяся главным лейтмотивом в ходе бесед, всегда находила понимание Андропова и его подчиненных. Особенно беспокоили посла острые публикации в венгерской прессе, свидетельствовавшие о ее продолжающемся выходе из-под партийно-государственного контроля. «На средства, сэкономленные недоеданием рабочих», содержатся многочисленные показные учреждения, «не делающие абсолютно ничего полезного», говорилось в одной из статей. Андропов, увидев в этой публикации «прямой призыв к выражению недовольства», назвал тон подобных статей «явно угрожающим», а методы написания «провокационными»[47].
Важным психологическим рубежом в противостоянии народа и власти стало перезахоронение 6 октября останков Ласло Райка и еще нескольких жертв незаконных репрессий – десятки тысяч людей вышли на улицы Будапешта, почувствовав в себе достаточно сил для открытого протеста. Хотя советская пресса тех дней сочла излишним уделять внимание этому событию, его чрезвычайное значение не укрылось от посольства СССР. После перезахоронения Райка «было очевидно, что решающая схватка не за горами и что вопросы будут решаться теперь не в кабинетах, а на улицах», – вспоминает Крючков[48].
Герё, вернувшийся в Венгрию из СССР уже в октябре, с озабоченностью говорил 12 октября Андропову о том, что положение в стране значительно острее, чем он ожидал: недовольство выражает не только интеллигенция, но и рабочий класс, не говоря уже о крестьянстве, которое заметно волнуется, требуя во многих местах роспуска кооперативов[49]. Партийный лидер в беседе с послом впервые был вынужден открыто признать: власть постепенно выпадает из рук, ибо «создалась такая обстановка, при которой Политбюро не может в ряде случаев влиять на решение вопросов». Это касалось и позиции партийной прессы. Прогнозируя дальнейший ход событий, Герё заметил: через некоторое время И. Надя, вероятно, придется взять в руководство
АВП РФ. Ф. 077. On. 37. П. 188. Д. 10. Л. 146.
Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы / ред. – сост.: Е. Д. Орехова, В.Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. С. 341.
Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы / ред. – сост.: Е. Д. Орехова, В. Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. С. 250. В августе были опубликованы плановые показатели по проведению кооперирования в годы второй пятилетки. В соответствии с планом предполагалось, что к 1960 году около 60