Восходящие вихри ложных версий. Сергей Семипядный
Читать онлайн книгу.
присесть (прогнать его сейчас было бы трудно). – Или вы бы… Я бы повестку оставил, чтобы не забыли.
– Не-не, я почти что в норме! – возразил Скалыга. – Вот сюда, пожалуйста. Я трошки расслабился. Мал-мало, совсем ничего. Крыша, правда, вроде как… В неизвестном направлении незаметно…
– Я понимаю. Иногда организм требует. Как в вашем случае. Вырваться, хоть ненадолго, из тяжёлых реалий, в психоделическое, что называется, путешествие закатиться. Жена же…
– Да-а-а… – тяжело усаживаясь, согласился Скалыга. – А вы не женаты?
– Нет пока.
– Оно и к лучшему, – одобрил Скалыга, но сам же и спросил: – А что так? Я вот второй раз был женат. Да.
– Как говорит мой шеф, в поле все цветы красивые, домой принесёшь – вянут.
Скалыга посмотрел на Тугарина пристально, без улыбки. Он, по всей видимости, шутки не понял.
Лицо Михаила Скалыги состояло из печальной верхней половины и тяжеловатой нижней, соединённых сравнительно небольшим носом. Гвидону всегда нравились такие лица у собак. Подобные лица очень неоднозначны, они поддаются перевоплощению под влиянием минимума косметических средств. И нередко от какого-нибудь пустяка, такого, например, как угол зрения, зависит формирование вывода о том, доброчестивую ли жизнь благородного героя ведёт владелец такого лица или, напротив, жизнь мерзкого злодея с бесследно изъятой душою.
Пить Тугарин отказался.
– Вы – как вам угодно, а я работаю сегодня. До двенадцати, – отговорился он, солгав легко, без какого-либо напряжения, ибо – во благо. – Заставляют нас. В связи с усложнением оперативной обстановки.
Тугарин решил не спешить, раскрепощённого алкоголем собеседника ещё более расслабить безобидным разговором на темы общежитейские. Однако скоро он уже с методически возрастающей тревогой наблюдал за сообщением двух сосудов: бутылки и рюмки – Скалыга пил понемногу, однако с патологически нетерпеливым прилежанием.
Гвидон пробовал даже приурочивать свои вопросы к моменту, когда рюмка отделялась от стола и готова была взмыть вверх, к заблаговременно отворённому рту. Но всякий раз безуспешно. Молчаливым жестом указательного пальца Скалыга просил паузы в разговоре и доводил начатое до конца. Только установив на журнальный столик опустошённую рюмку и закурив очередную сигарету, Скалыга, без энтузиазма, неохотно, через силу косясь на Тугарина, отвечал на заданный вопрос, произнесённый Гвидоном к этому моменту на всякий случай повторно. Почти неподвижные губы Скалыги освобождали речь его от звуковых образов, роняя неузнаваемо измятые слова. Иногда вместо ответа на вопрос Михаил Скалыга вслух отвечал на свои метафизически тяжёлые мысли.
Человек не способен увидеть себя моргающим, даже если он стоит у зеркала и смотрится в отражение собственных глаз. Тугарину же было неимоверно трудно. Направленной сосредоточенности его специфически познавательной деятельности непоследовательностью Скалыги