– Все, я труп, – прошептал Эспада и рухнул на ступеньку.

      Зоэ с удивлением осмотрелась, балансируя руками. Не нашла опоры и обняла дона Эппе за шею. Тот оттолкнул, и пришлось искать новую опору – перила лестницы, фигурку птицы на самом их краю. Вцепившись в шею птицы, Зоэ пережила миг выворачивания мира, на сей раз в обычность: сполна осозналась лестница, пыльный полумрак… Вон рыжая девка, она, не унимаясь, тюкает кастаньетами. А вот и секретарь королевы, он сидит и изнывает, не имея мужества улизнуть и донести Изабелле о происходящем. А еще, гниль такая, тайком щупает рыжую за бок.

      – Рэй, а куда мы провалились? – нахмурилась Зоэ, припоминая холод, тьму и пустоту. Танец отнял многовато сил, теперь это сделалось очевидно. Пришлось нащупать стену, прижаться плечом, оседая на ступеньку. – Необычно получилось – вдвоем. Ты действительно научил меня новому.

      Эспада сидел, устало повесив голову ниже плеч. Он нехотя выпрямился, потянулся, блеснул упрямой улыбкой. Стало видно: лицо его осунулось, волосы на лбу слиплись, мокрые насквозь. Кожа лоснится от пота, даже пояс штанов стал темным по краю. Зоэ всмотрелась внимательнее и убедилась: да, танец утомил дона Эппе, его скулы обозначились резче, губы утратили цвет, стали вовсе серые. Пальцы – первый раз Зоэ увидела такое у дона Эппе – дрожат…

      – Ты опасна, – королевский пес задумчиво повел бровью. – Ни бой, ни девки в самых неразумных количествах не изматывали меня и вполовину так, как… наш танец. Я упирался, как мог, но толку было не больше, чем от сопротивления колоса – серпу. Еретичка, танцуй одна. Первый раз признаю поражение… и рад. Эй, рыжая, лови.

      Эспада нащупал кошель, добыл несколько монет и кинул девке. Тяжело вздохнул, вытер лицо смятой рубахой. Немного постоял, удерживая в дрожащей руке оружие в ножнах, как палку. Снова улыбнулся Зоэ.

      – До чего ты довела меня! И рад бы согрешить, а танец выпил силы, окончательно. Весь я погас и, хуже, протрезвел. Н-ну, пойду молиться. Славное дело, мордой в пол, на коленях… отдых. – Дон Эппе спотыкающейся походкой потащился по ступеням вверх, замер, пройдя первые пять, обернулся, нахмурился. – Что ты бубнила о южном ветре?

      – Он родня тебе, – припомнила свои ощущения Зоэ. – Точно, да… Это что же получается: люди, хоть бы некоторые, немножко нэрриха?

      – Тот, кто решится на танец с тобой, должен быть дурнем, и на всю голову, даже если он целиком нэрриха, – буркнул Эспада и отвернулся.

      Зоэ