За гвоздями в Европу. Ярослав Полуэктов
Читать онлайн книгу.
подозрительно прищурился. Больше всего этот прищур походил на подмигивание, предназначенное для глаза правого. – Не слишком там задавайся, мол, не всё так очевидно, – словно говорил глаз левый» – это всецело может быть врачебной правдой.
– Называется феномен косоглазием. – Это исследователи.
– Хорошо хоть, что не куриной слепотой, – думает в ответ Чен Джу.
– Вполне имеет место быть наступление полной слепоты при таком стечении параллельных физиологий. Полный крах, понимаете! Писать надо проворно, пока тонки очки. Не скулить, резать матку. И только днём.
Словно услышав Чена, советует ему врач—доброжелатель и неловко прячет в карманчик скромное золотое пенсне с бриллиантовым винтиком на переломе, соединённое цепочкой с карманными по—швейцарски часами.
– А я вот с мужиками в экспедицию собрался, – промолвил Чен, притворившись на минутку Туземским. – Еду в Европу.
– Слышали, знаем, – говорит Антошка.
– Не собрался, а вознамерились, – поправляет его Саня Пушкин.
– А хотите, поехали с нами, – предлагает Чен обоим классикам.
– Не поехали, – я бы написал так: – «поедемте». – Скромно, но с уверенностью в голосе говорит Чехов. – Я бы, может, согласился, только мне завтра на Сахалин.
– Ну, ты, брат, даешь! – вскричал Туземский Кирьян Егорович – он же временный Чен Джу, или наоборот.
– И какой же у вас там теперь год? Поди, ещё «Мужиков» не начал? А как же свадьба на Эйфеле?
– Какое там «Мужиков», застрял на «Дуэли». Лаевский трудно дается, гад. После «Степи» всё кувырком. Все герои какие—то новые, малоизученные. Городскую природу не очень люблю. Договора нет, а всё чего—то лучшего ищу на одном месте. Не моего завода коленкор. Лучше б сверху придавили… Жалею своих излишне, линию предлагаю, а они как ужи выскальзывают и по бабам, и по бабам. Юбки, любовь, на жалость жмут—с, я им… А у вас—то в двадцать первом веке любовь—с есть? А почта—с?
Чен Джу: «Первого нет, а второе только для официальных бумаг. Натуральные подписи по интернету не перешлешь».
– …Как же без почты в любви, с—сударь? – удивляется Антон Павлович и ворчит. – Ну и культура—с. Во что превратили Россию! Мужики – они и есть… хоть президенты, хоть конюшенные. …Эх, директора, ити нашу мать—Россию! Эпистолярию загубили, а это, между прочим, начало всякой тренировки. И начинать надо с детства. Да, с детства—с! Потом будет уже поздно: чистота чувств исчезнет, запахов не будете ощущать и всё такое подобное, дас—с.
– Епть! – вскричал африканским голосом Александр Сергеевич, перебивая Чехову колени на подходе к мертвенно—туманному будущему эпистолярной литературы. – Дуэль, дуэль!
– Я не имею возможности стреляться, – перепугался Чехов. – У меня билет.
– Я бы тоже повременил, – с ещё большей осторожностью промолвил слегка осоловелый Туземский. Или то опять был Чен Джу?
Ноги бы оторвать тому, кто