Война миров. Чудесное посещение.. Герберт Уэллс
Читать онлайн книгу.
Они могут удерживать яму сколь угодно долго и убивать всех людей, которые осмелятся подойти поближе, но они не сумеют оттуда вылезти… И все же – как они ужасны!..
– Не говори об этом, дорогой! – воскликнула жена, хмуря брови и кладя свою руку на мою.
– Бедный Оугилви! – воскликнул я. – Подумать только, быть может, он лежит там уже мертвый!
По крайней мере, жена не сочла мой рассказ совершенно невероятным. Увидев, что лицо ее смертельно побледнело, я резко оборвал себя.
– Они могут прийти сюда, – повторяла она снова и снова.
Я настоял, чтобы она выпила вина, и попробовал приободрить ее.
– Они еле-еле могут двигаться, – сказал я.
Я принялся успокаивать ее и себя, повторяя все, что говорил мне Оугилви о невозможности марсиан приспосабливаться к земным условиям. В особенности я подчеркивал затруднения, вызываемые гравитацией. На поверхности Земли сила тяготения в три раза больше, чем на поверхности Марса. Поэтому марсианин будет весить на Земле втрое больше, чем на Марсе, однако сила его мускулов останется прежней, и, следовательно, собственное тело пришельца станет для него словно бы свинцовой оболочкой. И действительно, общее мнение было именно таковым. К примеру, и «Таймс», и «Дейли телеграф» писали об этом уже на следующее утро, однако обе газеты, как и я, не учитывали два очевидных и сильно меняющих дело обстоятельства.
Во-первых, атмосфера Земли, как мы знаем теперь, содержит гораздо больше кислорода или гораздо меньше аргона (сказать можно и так, и эдак, как кому нравится), чем атмосфера Марса. Бодрящее действие такого избытка кислорода для марсиан, бесспорно, в большой степени компенсирует неудобства, вызванные возросшим весом их тел. Во-вторых, мы все упустили из виду, что при том высокоразвитом в техническом отношении интеллекте, которым обладали марсиане, они вполне способны в случае крайней нужды и вовсе обойтись без физических усилий.
Однако в тот вечер я еще не взвешивал эти обстоятельства, потому мои доводы насчет ничтожных шансов пришельцев на выживание казались несокрушимыми. Вино, еда, чувство уверенности, когда сидишь за собственным столом, необходимость ободрить жену – все это привело к тому, что во мне самом в ощутимой степени прибавилось смелости и спокойствия.
– Они сделали большую глупость, – сказал я, водя пальцем по ободку стакана с вином. – Они опасны, потому что несомненно обезумели от страха. Может быть, они вовсе не ожидали встретить здесь живых существ, тем более разумных живых существ. И уж если дело примет совсем плохой оборот, – добавил я, – один хороший артиллерийский выстрел по яме уничтожит их всех.
Сильное возбуждение в результате пережитых волнений, вне всякого сомнения, до крайности обострило мое восприятие, в медицине это состояние носит название эретизма. Даже теперь я с необыкновенной живостью помню тот ужин за обеденным столом. Милое, встревоженное лицо моей дорогой жены, смотрящей на меня из-под розового абажура, стеклянная посуда и серебряные приборы на белой скатерти (в те дни даже писатели-философы