Интернат располагался на побережье, и после обеда в субботу, когда остальные мальчишки разъезжались по домам, Лео с Ксено садились на велосипеды и ехали к скалам.

      Однажды Лео предложил:

      – Давай, кто быстрее доедет до края. Как в той гонке из «Бунтаря».

      Ксено не хотел затевать гонку. Но Лео стал над ним насмехаться.

      Они сорвались с места. Оба крутили педали стоя, выкладываясь в полную силу. Лео был ближе к краю. Он въехал в рытвину и чуть замедлился. Ксено вырвался вперед. Лео пригнулся к рулю и поднажал. Он сравнялся с Ксено и пошел на обгон. Его заднее колесо задело переднее колесо Ксено.

      Ксено упал. Велосипед оторвался от его тела, рухнул с обрыва и полетел вниз, переворачиваясь, словно в замедленной съемке.

      – КСЕНО!

      Ответа не было. Лео увидел, как велосипед грохнулся в воду.

      Ему надолго запомнилось то мгновение, словно выпавшее из времени. Его бешеное после гонки сердцебиение, что потихонечку замедлялось. Пот у него на груди. Одинокий крик чайки, такой же пронзительный, как его собственный крик.

      – КСЕНО!

      Лео помчался обратно к школе, сил не было никаких – его подгонял только страх. Его стошнило прямо на ботинки дежурного воспитателя. Воспитатель вызвал полицию. Лео проводил их к утесам. Рация в полицейской машине трещала. Над водой кружил вертолет.

      Ксено лежал без сознания на скалистом уступе, не видимом с края обрыва. У него был перелом подвздошной кости и сотрясение мозга, но он упал в густые заросли вереска и только чудом не свалился с уступа.

      Врачи «Скорой помощи», прибывшие на вертолете, подняли Ксено на канате и отвезли в больницу, откуда он вышел лишь под конец учебного года.

      Лео забросил учебу. Каждый день он ходил на то место на краю утеса. Ходил пешком.

      Отец приехал, чтобы с ним поговорить. Свою речь он начал так:

      – Я знаю, что мы с тобой никогда не были особенно близки…

      И закончил тем, что надо взять себя в руки.

      Лео хотел честно признаться, что это он виноват в том, что случилось с Ксено. Он подошел к двери директора интерната. Постоял снаружи. Ушел восвояси. И так – несколько раз.

      Наконец он нашел в себе силы навестить Ксено в больнице. Ксено был худым и изможденным. Он лежал под капельницей на вытяжке, весь в гипсе. С перебинтованной головой. Лео, одетый в школьную форму, присел на стул у его койки. Ксено взял его за руку.

      И вот тогда Лео расплакался. Тихие слезы, как крупный план в фильме. Ему казалось: все это не по-настоящему. Это чья-то чужая жизнь, не его. В реальности так не бывает. Он чуть не убил своего лучшего друга.