А душу твою люблю…. Агния Кузнецова
Читать онлайн книгу.
счастливы!
Потом разразилась трагедия в доме Пушкиных, и Александра Николаевна уехала с сестрой на Полотняный завод. Вначале Россет писал часто. Потом она успокоилась. Перестала отвечать на письма. Не стала даже вспоминать о нем. А по возвращении в Петербург старалась не встречаться с ним. Но он все же как-то пришел к ним ненастным осенним вечером. И все началось сначала. Александра ожила. Чудо как похорошела! Тогда она уже была фрейлиной императрицы, да и у Россета появилась надежда на улучшение материального положения.
Встречи, встречи, надежды… Но вот осенью 1850 года умерла Наталья Ивановна Фризенгоф, близкая знакомая сестер, и овдовевший барон, ее муж, стал часто бывать у Ланских. Наталья Николаевна с удивлением замечала, что он ухаживает за Александрой Николаевной. Это было непонятно и в какой-то мере даже неприятно. Так быстро забыть жену!
Как-то вечером, когда Фризенгоф ушел, заметив особый блеск глаз Александры Николаевны, Наталья Николаевна спросила:
– Сашенька, ты мне что-нибудь скажешь?
Сестра вспыхнула, помолчала немного и, сияя улыбкой, которая так редко озаряла ее лицо, ответила:
– Ты, Таша, все видишь раньше всех, всегда все знаешь. И я верю: ты будешь счастлива моим счастьем.
Так и случилось. Наталья Николаевна была счастлива счастьем своего верного друга-сестры, когда та вышла замуж за барона Фризенгофа. И, как всегда верно, предчувствовала она, что любовь и материнство изменят характер Александры Николаевны.
Ланской по-прежнему надолго уезжал в другие города. Наталья Николаевна все так же редко ездила с ним. Она писала мужу:
Неужели ты думаешь, что я не восхищаюсь тем, что у тебя так мало эгоизма. Я знаю, что была бы тебе большой помощью, но ты приносишь жертву моей семье. Одна часть моего долга удерживает меня здесь, другая призывает к тебе; нужно как-то отозваться на эти оба зова сердца…
Она не ехала к мужу лишь потому, что у мальчиков наступили каникулы и надо было побыть с ними, и потому, что в сентябре Гриша должен поступать в Пажеский корпус.
Ланской терпеливо ждал ее, предупреждал, что не может предоставить ей комфорта. И она отвечала ему:
Не беспокойся об элегантности твоего жилища. Ты знаешь, как я нетребовательна (хотя и люблю комфорт, если могу его иметь). Я вполне довольствуюсь небольшим уголком и охотно обхожусь простой, удобной мебелью. Для меня будет большим счастьем быть с тобой и разделить тяготы твоего изгнания. Ты не сомневаешься, я знаю, в том, что если бы не мои обязанности по отношению к семье, я бы с тобой поехала. С моей склонностью к спокойной и уединенной жизни, мне везде хорошо. Скука для меня не существует.
Ей вспоминается: они вдвоем с Петром Петровичем; она сидит, он стоит перед ней, немного взволнованный.
– У меня впечатление, Таша, что ты просто не умеешь вести хозяйства. У тебя всегда не хватает денег.
– Не знаю. Может быть, Пьер, – рассеянно соглашается она, но знает, что это не так. Она очень экономна и думает о другом: почему никогда Петр Петрович не упрекнул