Жмурки с маньяком. Михаил Нестеров
Читать онлайн книгу.
Там кормят сырой рыбой, поят горячей водкой из деревянных коробочек, а напоследок подают густую зеленку, которую японцы называют чаем. После такого ужина ты страстно возжелаешь забыть уже не камбуз, а бортовой туалет.
Смех нескольких человек.
Алексей Пеньков:
– Входим в облака… Высота три тысячи… А ты, Николай, что будешь делать? Кстати, ты еще встречаешься с той рыженькой? Завидую тебе, командир, ты постоянно проводишь время с красивыми женщинами.
Николай Агафонов:
– В этот раз я проведу время с уродиной.
Штурман Петр Игнатьев:
– Ищешь острых ощущений, командир?
Николай Агафонов:
– Конечно! Осточертели красивые женщины и спокойные полеты на «тушках». Хочется пересесть за штурвал истребителя, надеть кислородную маску, уйти километров на тридцать пять и ухнуть вниз. Хочется пройти бреющим полетом над какой-нибудь деревушкой… Эх, ребята, вам этого не понять, вы никогда не сидели в кресле истребителя…
Алексей Пеньков:
– Высота две сто. Пора, Николай, запрашивать разрешение на посадку… Николай, ты слышишь?.. Алло, Николай?
Николай Агафонов (голос звучит глухо):
– Слышу тебя хорошо, «Тайфун». Выхожу на цель.
Алексей Пеньков:
– Николай, что ты делаешь?!! Господи, он сошел с ума!!
Николай Агафонов:
– Полста четвертый, прикрой меня… не успею выйти из пике, внизу горы.
Несколько голосов, истерично, перебивая друг друга:
– Черт, я не могу подняться… сошел с ума… оттащите его… Коля, что ты делаешь!..
Николай Агафонов:
– «Тайфун», я не успеваю. Прощай, «Тайфун»…»
В результате этой авиакатастрофы погиб 81 человек. Самолет на огромной скорости врезался в невысокие холмы, разметав на многие десятки метров тела пассажиров и членов экипажа.
В своей статье Мельник писал, что виной этой ужасной трагедии – раненая психика капитана Николая Агафонова, бывшего военного летчика-истребителя. «Надлом в его душе, – писал журналист, – произошел еще в Афганистане, когда Николай Агафонов летал на бомбардировщиках… И мы до сих пор пожинаем плоды этой грязной и кровавой войны. Это война – давно уже закончившаяся – пересадила Николая на более стремительный и смертоносный «СУ-27», это его штурвал – истребителя – держал в последние мгновения своей жизни Николай Агафонов… Мы не вправе винить в случившемся только Николая Агафонова. Я обращаюсь к руководителям Управления Гражданской авиации, к тем, кто занимается подбором кадров летного состава; наконец, я обращаюсь к членам медицинской комиссии, особенно к психологам, ставя под сомнение их профессионализм: господа…»
После этой статьи Мельник получил письмо от сестры Николая Ларисы Майстровской. Она благодарила журналиста за то, что он был единственным, кто не сказал о ее покойном брате слов «сумасшедший» и «больной». Мельник вынул из папки письмо Ларисы и нашел строчки: «…Вы тысячу раз правы, Павел: душа Николая действительно была раненой…»
На второй день после похорон