Полдень, XXII век. Аркадий и Борис Стругацкие
Читать онлайн книгу.
Международного Центра Научной Информации, № 237, 9 октября 2021 года.)
ДВОЕ С «ТАЙМЫРА»
После обеда Сергей Иванович Кондратьев немного поспал, а когда он проснулся, пришел Женя Славин. Женина рыжая шевелюра озарила стены, и они стали розоватыми, как в час заката. От Жени хорошо и сильно пахло незнакомым одеколоном.
– Здравствуй, Сережка, милый! – закричал он с порога.
И сейчас же кто-то строго сказал:
– Разговаривайте тише, пожалуйста.
Женя с готовностью покивал в коридор, на цыпочках приблизился к постели и сел так, чтобы Кондратьев мог его видеть, не поворачивая головы. Лицо у него было радостное и возбужденное. Кондратьев уже и не помнил, когда в последний раз видел его таким. А длинный красноватый шрам на лице Жени он видел вообще впервые.
– Здравствуй, Женя, – сказал Кондратьев.
Огненная Женина шевелюра вдруг расплылась. Кондратьев зажмурился и всхлипнул.
– Фу ты, – пробормотал он сердито. – Ты прости, пожалуйста. Я здесь совсем расклеился. Ну как ты там?
– Да хорошо, все хорошо, – растроганным голосом произнес Женя. – Все просто изумительно! Главное, они тебя выходили. Как я боялся за тебя, Сергей Иванович… Особенно вначале. Один, такая тоска, такая тоска!.. Рвусь к тебе – не пускают. Ругаюсь – никакого впечатления. Уговариваю, убеждаю, пытаюсь доказать, что я все-таки сам врач… хотя какой я, в общем, теперь врач…
– Ну ладно, верю, верю, – ласково сказал Кондратьев.
– И вдруг сегодня Протос сам звонит мне. Ты здорово идешь на поправку, Сережа! Через полторы недели я буду учить тебя водить птерокар! Я уже заказал для тебя птерокар!
– Н-да? – сказал Кондратьев.
У него был в четырех местах переломлен позвоночник, разорвана диафрагма и разошлись швы на черепе. В бреду он все время представлял себя тряпичной куклой, раздавленной гусеницами грузовика. Впрочем, на врача Протоса можно было положиться. Это был толстый румяный человек лет пятидесяти (или ста, кто их теперь разберет), очень молчаливый и очень добрый. Он приходил каждое утро и каждый вечер, присаживался рядом и сопел до того уютно, что Кондратьеву сразу становилось легче. И вообще это был, конечно, превосходный врач, если до сих пор не дал умереть тряпичной кукле, раздавленной гусеницами грузовика.
– Что ж, – сказал Кондратьев. – Может быть…
– О-о! – вскричал Женя восторженно. – Через полторы недели ты у меня будешь водить птерокар! Протос – волшебник, я говорю это тебе, как бывший врач!
– Да, – сказал Кондратьев, – Протос очень хороший человек…
– Блестящий врач! Когда я узнал, над чем он работает, я понял, что надо менять профессию. Меняю профессию, Сергей Иванович! Пойду в писатели!
– Так, – сказал Кондратьев. – Значит, писатели не стали лучше?
– Видишь ли, – сказал Женя, – ясно одно: они все модернисты, и я буду единственным классиком. Как Тредиаковский: «Екатерина Великая – о! – поехала в Царское