Конечно, мир видал маршировку и получше. Например, в исполнении пингвинов. Сержант Джекрам, сидя в повозке, замыкал шествие и выкрикивал команды, но новобранцы двигались так, как будто прежде им никогда не доводилось перемещаться с места на место. Своими окриками сержант наконец добился того, что они перестали цеплять на ходу ногу за ногу, после чего остановил повозку и устроил для избранных импровизированный урок с объяснением концепции «право и лево». И так, шаг за шагом, они покинули горы.

      Полли вспоминала эти первые дни со смешанным чувством. Они только и делали, что шагали, но она привыкла ходить подолгу, и башмаки у нее были крепкие, а штаны перестали натирать. Тусклое солнце наконец удосужилось выглянуть. Погода стояла довольно теплая. Все бы неплохо, если бы не капрал.

      Полли гадала, каким образом Страппи, нос у которого приобрел цвет спелой сливы, собирается уладить недоразумение. Оказалось, что он намерен делать вид, будто ничего не произошло, и как можно меньше обращать внимания на Полли.

      Остальных он не щадил, хотя и избирательно. Маладикта оставили в покое, как и Карборунда; Страппи мог быть кем угодно, но только не самоубийцей. Игорь озадачивал капрала. Какое бы дурацкое поручение ни изобрел Страппи, Игорь выполнял его быстро, умело и явно радуясь работе, чем приводил начальство в полное замешательство.

      На остальных капрал набрасывался без всякой видимой причины, досаждал им, пока они не совершали какой-нибудь мелкий промах, и тогда обрушивался на новобранцев с руганью. Его излюбленной мишенью был рядовой Гум, он же Уолти, – худой как палка, с огромными глазами, дерганый. Перед едой он вслух читал молитву. Вечером первого дня Страппи наорал на него так, что парня вырвало. Капрал хохотал.

      Страппи не то чтобы по-настоящему смеялся. Он издавал горлом хриплое клокотание, что-то вроде «грххх».

      Его присутствие омрачало все вокруг, но Джекрам редко вмешивался. Впрочем, он частенько наблюдал за Страппи и однажды, когда Полли поймала взгляд сержанта, подмигнул.

      Вечером, под ругань Страппи, новобранцы вытащили навес из повозки и, опять-таки под ругань Страппи, поставили его, а после ужина, состоявшего из черствого хлеба и сосисок, уселись перед грифельной доской, и угадайте, что служило аккомпанементом. На доске Страппи написал «ЗА ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ» и поставил цифры – 1, 2, 3.

      – Всем смотреть сюда! – сказал он, постукивая по доске палочкой. – Начальство думает, что вы, парни, должны знать, за что мы воюем, ясно? Поехали. Пункт первый. Помните город Липц? Год назад на него вероломно напали злобенские войска! Они…

      – Простите, но я думал, что это мы напали на Липц, господин капрал. В прошлом году говорили… – начал Зыркий.

      – Ты чего