Великий Тёс. Олег Слободчиков
Читать онлайн книгу.
ли не впервые со встречи подал голос брат Угрюмка. А то все молчал и сдержанно улыбался.
Ростом в старшего брата он так и не вышел: недотянул с вершок, но был так же крепок и легок на ноги. Щеки его покрывались все еще юношеской, негустой, стриженой бородой. Усы он тоже стриг. Одевался богато, держался степенно, оттого, наверное, и говорил мало.
Тайга слухами полнится, вестями живет. Как расстались они с Иваном здесь, в Енисейском, зимовали потом в Туруханском, ходили в Мангазею за товарами и рожью. Весной узнали от тамошних казаков, что в Енисейском прежних годовальщиков сменили стрельцы. Летом наняли гулящих людей, пришли сюда со своим припасом для промыслов. Ивана Похабова не застали. Они объявили себя промышленными людьми, заплатили проездную пошлину. Да с хлебного припаса сверх пятнадцати пудов на каждого – десятину. Гулящие люди построили им просторный балаган, утеплили его мхом. В нем можно было зимовать.
Синеулька свой пай мехов с прошлых промыслов прогулял еще в Туруханском зимовье. И теперь он был у Пантелея в покруте[13]. Бывший пятидесятник хопровской станицы уже изрядно устал бездельничать возле острога. Воевода звал его на службу, но он собирался на Лену.
Угрюм рад был встрече с братом. Он был богат, имел мешок клейменой рухляди, мог безбедно зимовать возле острога или построить дом и поверстаться в посад – кое-какому ремеслу среди промышленных он выучился. Мог уйти на промыслы. Верстаться в казачью службу, в судовые плотники или в пашенные крестьяне не желал.
– Посадские легче живут! – рассуждал Иван. Он думал, что теперь брат будет всегда рядом с ним. – Я на службах, ты при остроге. Срубишь хороший дом, женишься, – опустил голову, вспомнив Меченку. – Друг другу помогать станем, как все братья. Глядишь, пустим корни в этом краю. Мне назад уж не вернуться. Да и не к кому возвращаться. Где она, наша родня?
– И не к чему, – смеясь, поддержал товарища Пантелей. Взглянул на его сермяжный малахай, вынул из мешка три добрых клейменых соболя. – Шапку сшей по чину и по заслугам.
– Не откажусь взять, – тряхнул мехом Иван. – После посчитаемся. Я ведь в Кетском поручником в кабале записался.
– А вот этого, казак, ни при какой нужде не делай! – строго укорил его Пантелей. – Саблю, шапку и волю береги пуще жизни. На кой она казаку, прости господи, если воли нет?
– Да какая уж тут воля? – усмехнулся Иван и грустно взглянул на бывшего казачьего пятидесятника. Уже появилась в бороде первая проседь, а он все тот же, что был под Москвой. Иван тайком вздохнул, не желая затевать спор. Пояснил: – За друга руку к кабале приложил! Невесту ему выкупали!
Пантелей шевельнул бровями, взглянув на товарища с важностью.
– Я нынче богатый! – самодовольно рассмеялся. – Сколько надо, столько дам.
После прошлогодней перемены казаков стрельцами острог тоже переменился: со стороны реки, на месте прежних ворот, здесь была срублена проездная башня с часовней. Появилось несколько новых изб
Покрута – наем на содержание пайщика с половины или с третьей части добытого меха.